Ведун

А если коснуться общего плана по атаке врага, то он прост. Варяжская эскадра выдвигается к шведским берегам, входит в шхеры и неожиданным ударом захватывает Альмарстек. Далее наши корабли по озеру подходят к Сигтуне, варяги соединяются с язычниками и атакуют город. После чего битва, победа и казни, совмещённые с торжествами. Таков первый этап, а второй заключается в продвижении на юг, сожжении монастырей и освобождении всех прилегающих к Меларену территорий, где тут же будет установлена власть Тостерена, который двигает в массы правильные лозунги на все времена: «Вся власть народу! Даёшь сбор тинга и выборы нового короля!» То есть, по факту, наш поход повторяет действия новгородцев в 1187 году, которые произошли в моей исторической реальности. Тогда шведы обрубили русичам всю балтийскую торговлю, и новгородцы отреагировали быстро и жёстко. Совет господ выделил средства на сбор боевой эскадры из уцелевших руянских варягов, которые отошли к ним после падения родного острова, усилили венедов карелами, финнами и ушкуйниками, и вся эта лихая ватага напала на Сигтуну. Город был взят, а затем разграблен, и из него вывезли всё, что только возможно, включая украшенные красивыми рисунками на христианскую тематику железные церковные ворота, позже установленные в Софийском соборе. Вот только новгородцы не развили успех, а для нас это жизненно необходимо, и взятие Сигтуны – только начало войны со шведскими христианами.

В общем, такие вот дела, и можно сказать, что в эту зиму наиболее приоритетными для меня делами были работа в ОБК и опыты с бумагой. А всё остальное: тренировки, беседы с волхвами и учебные выходы в море – шли как вспомогательные направления…

За размышлениями и думами совершенно незаметно я выбрался на дорогу между Арконой и портом. До города оставалось всего ничего, и я ударил стременами по бокам своей лошадки. Однако тут же натянул поводья и остановился, так как навстречу верхом мчался Сивер, который был одет по-походному, а у его седла я заметил притороченную ковровую сумку с личными вещами храмовника. Увидев меня, витязь Триглава тоже сдержал коня, улыбнулся, поднял раскрытую правую ладонь и произнёс:

– Здрав будь, Вадим.

– И тебе того же, Сивер, – приближаясь к нему, поприветствовал я своего наставника и вопросительно кивнул на сумку: – Куда это ты собрался?

– Домой. – В голосе витязя проскочили радостные нотки.

– В Щецин?

– Да.

– А чего так неожиданно? Помнится, ещё три дня назад ты никуда не собирался.

– Всё так. Но человек предполагает, а судьбина располагает. Ратибор Грифин, который после смерти Вартислава стал поморянским князем, решил в Щецине погром устроить и за брата отомстить. Однако горожане бесчинств терпеть не стали, видать, люди не забыли ещё о свободе и подняли его дружинников на копья и рогатины. Князь вовремя сбежал. Кирху, которую поставили на месте нашего храма, горожане сожгли. Христианских проповедников и иноземцев выгнали, а потом послали в леса гонцов, они позвали обратно Лучеврата и волхвов. А дальше всё понятно. Верховный жрец велел мне вернуться, и я этому рад.

– Но ты ведь не один в Щецин возвращаешься?

– Конечно. Со мной пять лодей с варягами.

– Против дружин Свантибора и Ратибора этого мало.

– Это не все. Будут ещё войска. Прибыслав с Никлотом обещали выслать в поморянские земли сильные отряды своих воинов. Так что, коль началась заваруха, будем бить всех, и Грифинов, и камминских монахов, и проповедников, и наёмников. Думаю, сдюжим.

– Хорошо бы. – Я одобрительно кивнул на слова витязя и подумал, что восстание в Померании может быть использовано врагами венедов, дабы начать Крестовый поход раньше.

Впрочем, это вряд ли. Тёмные, выступающие против волхвов и толкающие впереди себя проповедников и воинов, ещё не готовы. Да и кровопролитие в племени поморян, скорее всего, будет истолковано ими как доброе событие, ведь чем меньше непокорных славян, тем лучше.

– О чём задумался? – подбоченился в седле Сивер.

– Думаю, кто же меня теперь воинским премудростям учить станет.

– Это не беда. Витязей у нас, слава богам, пока хватает, так что найдёшь себе наставника. – Воин протянул руку: – Ладно, Вадим, бывай. Отныне наши пути-дорожки расходятся, надолго или нет, неизвестно, но мне кажется, что мы ещё встретимся, и не раз. Удачи тебе!

Наши руки сплелись в крепком рукопожатии, и, отпуская кисть Сивера, без промедления погнавшего своего конька в порт, где его ожидал корабль, я выкрикнул:

– И тебе удачи, Сивер! Мы обязательно увидимся!

Услышал меня витязь или нет, не знаю. Вряд ли, так как с моря задувал ветерок. Но мою добрую эмоцию, которую я кинул ему вслед, он не мог не почувствовать.