Ведун поневоле

– Но она же не твоя! – только и смог я выдавить из себя, едва мой мозг вновь обрел способность генерировать мысли.

Я просто не мог поверить в столь удачное стечение обстоятельств, ибо серебра, оставшегося у меня в наличии, вряд ли бы хватило и на шёлк, прикрывавший тело половецкой княжны.

– Пока не моя, – надменно отметил юный хан, что нисколько не портило благородство его поступка, – но купец не посмеет отказать в столь скромном подарке прямому потомку самого Чингиз – хана! Иди же в свою юрту, урусут. Я отпускаю тебя. Помни мою доброту. Завтра наши дороги разойдутся, но как знать, может быть пересекутся вновь!

– От всей души благодарю тебя, пресветлый хан, – я поднялся на ноги и без зазрения совести поклонился юному монголу в пол, чем вызвал двусмысленную ухмылку, промелькнувшую на лицах соседей, – Век буду тебя помнить, Цырен!

– И тебе в чём-то спасибо, урусут. Надеюсь, что наши беседы нас взаимно обогатили. Я многое узнал о том крае, которым, по воле всевышнего, буду управлять, едва достигну зрелости. Как знать, может быть, ты мне еще пригодишься.

Хан улыбнулся, понимая, что я, скорее всего пойду на самоубийство, нежели на прямое служение врагу.

– Это вряд ли, – улыбнулся в ответ я, понимая скрытый смысл тонкой шутки монгола.

На равных мы пожали друг, другу руки, взяв их за предплечья по старому, международному обычаю. И хоть я прекрасно понимал, что занимаю несоизмеримо более низкое положение по сравнению с моим новым знакомым, я всей душой радовался, что и в Золотой Орде есть люди столь образованные, эрудированные, обладающие светлым умом и широким кругозором, как хан Цырен.

Спустя каких-то десять минут я уже был у себя в юрте, пребывая в крайнем нетерпении, ибо знал, что хан сдержит слово. Я трепетно ожидал своего подарка, нервно перемещаясь по пространству юрты, и мои душевные страдания были вознаграждены.

Рослый нукер откинул в сторону полог, перекрывающий вход в юрту и за руку ввел внутрь настороженную девушку, которая даже не успела сменить танцевальный костюм на что-то более подходящее для быта невольницы.

Для себя, конечно, я сразу уяснил, что неволить, а тем более насильничать гордую, половецкую княжну, не буду. Просто отвезу красавицу на обратном пути в родные земли и подарю волю. И уже после того, как сделаю свободной, если будет нужно, сопровожу её в родные края, чтобы оберегать от тягот и опасностей дальней дороги.

Едва монгол, приведший её, переступил порог, убираясь, прочь, как зеленоокая красавица тут же предупредила своего нового хозяина:

– Хоть пальцем тронешь, рус – ночью убью!

– Хорошо же ты начинаешь знакомство со мной, красавица, – я был немного ошарашен такой прытью и немного растерянно улыбнулся в ответ, – ты садись у очага. Гостей будешь. Как говорят у нас – в ногах правды нет.

Настороженной ланью, преодолев недоверие, озябшая красавица приблизилась к небольшому огню, и отогрев руки, уставилась на меня в упор своими чарующими глазами.

– Звать то тебя как? – спросил я её, прерывая тягостное молчание и протягивая навстречу ей жирный кусок баранины, который предусмотрительно захватил с собой с пиршества.

– Кончаковна, – ответила половчанка, делая ударение на второй слог в столь странном имени, перенимая предложенную пищу, в которую тут же с аппетитом вонзила ровные, белоснежные зубы, выдавая предельный голод, терзавший юную княжну.

– А попроще? Для меня трудно.

– Родные звали Каной.

Коротко представился и я, тоже сократив трудное для неё имя до трехбуквенного сокращения «Гам». Первый контакт был установлен. Первый холод преодолен.

Тем не менее, беседа не особо клеилась, поэтому, глубоко и устало вздохнув, решил не торопить события, поудобнее устраиваясь под шерстяным одеялом на твердой поверхности ковра. Последующий час мы провели в молчании. Я не спал, слушая как странная девушка, мерно дышит, наслаждаясь гаснущим пламенем очага.

Мне было не в тягость. Лично я привык молчать за долгие годы немощи. А вот более бойкая и любопытная княжна, заинтересованная моим необычным поведением, будто зачарованная уселась напротив, бесцеремонно разглядывая моё лицо:

– Шрам откуда? – ткнула она тонким пальцем в мою щеку.

– С детства. Стрела случайная прилетела.

– У моего брата такой же был.

– А где твой брат.

– Погиб в бою.

После короткого диалога княжна вновь замолчала, но по беспокойному ёрзанью, я прекрасно понимал, даже не вглядываясь в эмоции девушки, сколь же не терпится ей хоть что-либо разузнать обо мне.

Именно поэтому она попыталась хоть как-то меня задеть:

– Одеяло дай! – больше приказала, чем нормально попросила строптивая пленница.

– Возьми, – я рукой указал в тёмный угол юрты, – их очень много. Степняки меня не обижают.

– Еще бы они обижали ,если ты числишься в друзьях у самого Цырен – хана! Ты хорошо устроился, рус, ибо Ордынцы возлагают на него большие надежды!

– Везёт просто, – отрешенно ответил я, наблюдая за медленным движением звёзд сквозь потолочную прорезь юрты.

– Всем бы так везло – язвительно попыталась поддеть меня княжна, – многие, кто попадал в немилость к тому же Цырену, лишались головы.