Ведун поневоле

Размеры его потрясали, как и пренебрежительное отношение к оружию и доспеху, которого попросту не было при нём за ненадобностью. И среди рядов своих воинов он сильно превышал их параметрами тела. Что уж говорить про нас, маленьких насекомых на его пути?

Руками, как замерший истукан, я переставил Кану за спину сгрудившихся нукеров и смело вышел навстречу вожаку, установив с ним зрительный контакт.

Это был единственный доступный способ «общения». Иных инструментов коммуникации не существовало, ибо языки наших видов носили в своём основании совершенно разные принципы построения слов, а потому были принципиально не понимаемы.

В злобных глазах вожака я видел насмешку. Он презирал людей, но чувствовал во мне, необычную для обычного мирянина, скрытую силу, и, видимо следуя природной осторожности, толкнул, с лёгким рыком, двух ближайших оборотней мне навстречу.

Желая проверить нового противника, я обнажил ятаган, приберегая кинжал атлантов на потом.

Швырнув алый пучок энергии, сорвавшийся с моей руки, в морду первого волко – человека, я сшиб его с ног своей силой, которая оставила в воздухе дымный след от вспыхнувшей шерсти, который отметил короткий перелёт незваного гостя.

Под вой раненного зверя я увернулся от выпада второго и резнул лезвием по плечу агрессора, окропив клинок ятагана коричневой кровью. Пользуясь возникшим замешательством, я ловко зашёл ему за спину и врубил новый пучок алой энергии в основание толстой, бычьей шеи зверя.

Это, либо вырубило волко – человека, либо лишило жизни. В любом случае поверженный зверь опал, подмяв под своим весом большой куст шиповника.

До нашего сражения, гости из иного мира, находились в состоянии «естественного беспредела», оттого, что никто не давал им достойного отпора до сей минуты.

Осознав, что враг перед ним не обычный человек, вожак, могучим рыком отправил в стремительное нападение на меня еще троих собратьев, а прочих кинул в атаку на нукеров, воспрявших духом после моих побед.

Бой закипел.

Три волко – человека ринулись в атаку, приближаясь ко мне стремительными скачками сразу с трёх сторон.

Любо дорого было посмотреть, как под звон металла они стремительно сокращали расстояние до цели! Однако я не стал дожидаться слаженного удара тел, весивших никак не меньше пятнадцати пудов.

Выждав момент ,когда движение воинов стаи станет необратимым, я попросту телепортировался к вожаку (этот процесс получался у меня все лучше и лучше, и откровенно «подсаживал» на это древне колдовство), и под хруст ломаемых костей, раздавшийся за спиной и исходящий от разумных оборотней, столкнувшихся друг с другом, я, что было сил всадил свой клинок в живот вожака, погрузив широкое лезвие ятагана по рукоять.

По моим расчётам такая рана свалила бы и лошадь с ног, но передо мной была не лошадь…

Могучий удал лапой, погнув старый, пластинчатый доспех, который я предусмотрительно надел перед боем, швырнул меня вглубь чащи, больно приложив о ближайшую берёзу.

Из меня мгновенно выбило весь дух, и я упал, раскрывая рот как рыба, силясь вобрать спасительный воздух в ушибленные лёгкие.

Ушиб был страшен, однако продолжать бой было необходимо. Сказывалось волнение за Кану. Если бы я отказался от дальнейших действий, нас двоих ждала бы неминуемая смерть.

Пошатываясь, я поднялся на ноги и был вынужден немедленно отпрянуть в сторону, ибо следующий удар когтистой руки подоспевшего вожака вырвал целый кусок древесной плоти из толстой березы, где секундой ранее была моя голова. Ятаган отлетел в сторону и затерялся в траве.

Обескураженный такой ситуацией, я рванул из ножен Кладенец, обнажая кинжал Сета. Не зная как им пользоваться, только для того, чтобы выиграть время, даже не стремясь реально пырнуть волко – человека, я наотмашь резанул клинков воздух, тщетно стараясь устрашить раненное создание.

Что произошло, я понял не сразу. Моя энергия, вырвавшаяся из души, влилась в клинок, усилившись стократно. С гудением, полоса серого света, сорвалась с лезвия, рассекая туман, располовинивая тело оборотня и толстое дерево за спиной, после чего скосив до кучи несколько кустов шиповника, утихла сама по себе.

Вожак и не понял, что мёртв. Лишь последующий, мощный скачок в мою сторону разделил туловище на две половины, которые рухнули в разные стороны, окропив все зловонной, коричневой кровью.

Когда столь страшную гибель своего вожака осознали прочие гости из иного мира, они, воя на разные голоса, бросились в рассыпную, по – настоящему растворяясь в густом тумане (то бишь переходя в свой мир по натоптанной тропе, которая стремительно закрывалась с гибелью их вожака).

На поляне остался лишь я, Кана, Джебэ и еще тройка нукеров, переживших нападение.

К чести монголов, надо сказать, что их старания были не безрезультатны. Помимо вожака, одного убитого в затылок волко – человека и одного, погибшего при столкновении, поляну украшали еще четыре изрубленных, шерстистых тела, павших от сабель нукеров.