Ведун Сар

— В таком случае мы потеряем все, — пожал плечами Авит. — Так и скажите благородным римским мужам.

Высокородный Эмилий до того был захвачен лавиной событий, захлестнувших Великий Рим, что только через неделю выкроил время, дабы навестить своего старого друга и благодетеля Туррибия. Зато нес он с собой целый ворох новостей, способных вызвать оторопь даже у самого выдержанного человека, коим, безусловно, следовало считать сановника давно умершего Гонория. Дворец Туррибия нисколько не пострадал во время нашествия вандалов. Чему никто в Риме не удивился, поскольку бывший комит долгие годы верой и правдой служил Гусирексу, грозному вождю северных варваров, ныне обосновавшемуся в Карфагене. Удивляло другое — почему римские головорезы, нанесшие благородным мужам вред едва ли не больший, чем вандалы, даже и не пытались ограбить самого богатого жителя разоренного города. А причиной тому, скорее всего, была дурная слава, который пользовался дом, принадлежавший едва ли не сто лет тому назад некому Федустию, коего многие в Риме почему-то считали могущественным магом и повелителем демонов. По слухам, высокородный Туррибий сумел поладить с нечистой силой, облюбовавшей этот подозрительный во всех отношениях дом. И не просто поладить, но и подчинить себе. Время от времени он выпускал демонов порезвиться в своем саду, и несколько отчаянных городских воров, рискнувших пересечь запретную черту, уже заплатили жизнью и здоровьем за чрезмерную любовь к чужому добру. Эмилий почти не сомневался, что слухи о демонах распускает сам Туррибий, поскольку за время своих частых посещений этого дома ничего подозрительного в нем так и не обнаружил. Точнее, подозрительным был сам хозяин палаццо, обладавший обширными связями не столько в потустороннем мире, сколько в этом.

Седеющий Туррибий встретил гостя с распростертыми объятиями и тут же пригласил к столу, за которым уже расположился с удобствами бывший сенатор Паладий, объявленный безумцем еще во времена Галлы Плацидии и лишенный на этом основании всех прав и состояния. Возможно, Паладий действительно был сумасшедшим, но только не дураком, если судить по тем предсказаниям, которыми он время от времени удивлял просвещенный Рим. Эти предсказания сбывались с завидной регулярностью, вызывая оторопь даже у скептически настроенных мужей, к коим причислял себя не без оснований Эмилий. После того как Паладий накликал смерть Валентиниану и напророчествовал взлет и скорое падение Петрония Максима, Эмилий всерьез стал опасаться вздорного старца.

— Жених пришел, — недобро глянул Паладий на гостя и покачал облысевшей головой. — Он весь в золоте, Туррибий. Не верь его стенаниям. У этого человека денариев больше, чем у императора Маркиана.

— Каких денариев? — смущенно хихикнул Эмилий. — У меня за душой нет даже медного обола.

— Будут, — твердо пообещал Паладий. — В золоте утонешь, комит!

Перспектива расстаться с жизнью в потоке драгоценного металла показалась Эмилию настолько нереальной, что он только рукой махнул в сторону провидца. Зато не замедлил поделиться свежими новостями с Туррибием:

— Римский Сенат провозгласил Авита императором и даровал ему титул божественного!

— Этого следовало ожидать, — кинул лобастой головой хозяин. — Ты бы поел, высокородный Эмилий, а то на тебе просто лица нет. Комиту схолы нотариев в нынешние смутные времена потребуется немало сил, чтобы достойно справиться со своими обязанностями.

— А откуда ты знаешь о моем назначении? — ошеломленно уставился на Туррибия гость.

— У меня провидец под рукой, — криво усмехнулся хитрый патрикий. — Только что Паладий напророчил тебе не только возвышение, но и скорую свадьбу.

— Какую еще свадьбу? — подозрительно покосился на самозваного пророка Эмилий. Однако Паладий уже задремал после сытного обеда и не склонен был ни подтверждать, ни опровергать слова своего щедрого друга.

— Ты ведь вдов, высокородный Эмилий, — развел руками Туррибий, — и стеснен в средствах. Так почему бы тебе не поправить свои финансовые дела удачной женитьбой.

До сих пор Эмилий о новом браке не задумывался, но с другой стороны — почему бы и нет? В конце концов, он еще достаточно молод, ему совсем недавно исполнилось тридцать пять лет, хорошего рода, недурен собой и сумел даже в нынешнее смутное время занять достойное место в свите нового императора.

— Императоры приходят и уходят, а деньги остаются, — наставительно заметил Туррибий. — Божественному Авиту Паладий напророчил считаные годы власти. Я, в отличие от почтенного безумца, не провидец, но опыт подсказывает мне, что правление нового императора будет недолговечным и малоуспешным.

— Но ведь у Авита нет соперников? — запротестовал гость.

— Будут, — огорчил его хозяин. — Такова жизнь, Эмилий. Разумный человек никогда не кладет яйца в одну корзину, ибо в противном случае он рискует потерять все.

— Ты собираешься помогать Ратмиру? — догадался новоявленный комит нотариев.