Ведун Сар

Окрестности Арля, как, впрочем, и любого другого римского города, были окружены обработанными полями и садами, а потому охотники вынуждены были проделать не менее пятнадцати римских миль, прежде чем углубиться в лес, который по праву можно было назвать девственным. Загонщики, опередившие благородных рексов, уверяли, что дичи в этих местах достаточно, что, впрочем, не удивительно, поскольку галло-римлянам в последние годы было не до травли зверей. Дидий, впервые участвовавший в готской охоте, с интересом наблюдал, как варвары готовятся к любимой забаве. Иные натягивали тетивы на луки, другие проверяли надежность древков рогатин и копий. Большая охота тем и отличалось от обычной, что загонщики гнали на копья и стрелы всех животных без разбора, предоставляя охотникам право самим сделать окончательный выбор. Рексы рассредоточились по лесу и замерли в ожидании. Дидий, вооружившись копьем, выбрал место неподалеку от Тудора, справедливо полагая, что в предстоящей кровавой потехе именно ему отведена главная роль. Верховного вождя окружали десять самых преданных телохранителей. Остальные дружинники рассыпались по окрестностям, но вовсе не для того, чтобы принять участие в охоте. У них были другие заботы, и можно было не сомневаться, что они не подпустят к Тудору чужих людей. Такие меры предосторожности могли бы кому-то показаться чрезмерными, однако рекс Асмолд, отвечавший за безопасность верховного вождя, полагал, что береженого бог бережет. О чем он и сказал Дидию на прощанье.

— А кого они боятся? — шепотом спросил у Дидия Глицерий.

— В окрестностях Арля хватает шаек отбившихся от рук легионеров, да и в беглых рабах здесь недостатка никогда не было.

— Тише вы, римляне, — прицыкнул на говорливых соседей рекс Труан.

Готские вожди пока что не слезали с седел. В руках Труана была рогатина, а не лук. Видимо, рекс собрался охотиться на крупную дичь. Того же кабана стрелой взять было не так-то просто. Да и чести в такой победе немного. Куда почетнее поднять разъяренного секача на копье или рогатину, рискуя порой не только здоровьем, но и жизнью. Дидию охотничий азарт был чужд. Как истинный гурман, он охотно отведал бы дичины, но подставлять свои бока под удары кабаньих клыков не собирался. Комит финансов обязательно нашел бы предлог, дабы уклониться от участия в готской забаве, если бы не предчувствие важных перемен, которые, по его прикидкам, должны были последовать в ближайшее время. В последнее дни Дидий обнаружил в себе дар пророка, однако являть его миру не спешил. Для этого он считал себя недостаточно сумасшедшим. Тем не менее он мог почти со стопроцентной уверенностью предсказать, что эта большая охота закончится для рекса Тудора совсем не так, как тот предполагает. Именно поэтому комит финансов старался держаться поближе к верховному вождю, но в то же время остерегался стоять с ним рядом, из боязни превратиться в случайную жертву чужой игры. Лай собак, гнавших обезумевших от ужаса животных, становился все слышнее. Рекс Труан приподнялся на стременах, дабы первым увидеть цель, скрывающуюся в густом подлеске. Глицерий успел разглядеть оленьи рога за дальним деревом и не сдержал крика, чем привел гота в ярость. Испуганное животное метнулось как раз в ту сторону, где за стволом столетнего дуба прятался Тудор. В отличие от Труана верховный вождь не стал дожидаться, когда добыча сама придет к нему в руки, он ринулся пугливому животному навстречу, полагаясь на резвость своего коня. Теперь уже и Дидий видел ветвистые рога убегающего оленя, которого преследовал всадник на разгорячившемся коне. Тудор вскинул дротик, дабы метнуть его в несчастное животное, но почему-то в последний момент изменил свое решение. Конь его внезапно встал на дыбы, дротик выпал из ослабевшей руки, а следом рухнул в подлесок и сам рекс. Дидий и Труан ринулись на место происшествия, но их опередили телохранители верховного вождя. Рекс Тудор лежал на земле, прижимая к животу руки, и сквозь его судорожно сжатые пальцы сочилась кровь. Рекс был еще жив, во всяком случае, он нашел в себе силы, чтобы открыть полные боли глаза и прошептать всего одно слово:

— Оборотень!

Дидий, успевший спешиться, в ужасе отшатнулся от рекса, как раз в это мгновение испустившего дух. Рекс Труан, потрясенный происшествием не менее дружинников и римлян, поднес к губам рог. На его зов откликнулись многие рексы, но, к сожалению, в их помощи благородный Тудор уже не нуждался. Едва ли не самым последним прискакал Эврих, располагавшийся на дальнем конце леса.

— Кто? — свирепо выдохнул он, прыгая с седла на землю.

— Мы видели оленя, — неуверенно ответил на его вопрос Глицерий.

Однако готы, собравшиеся вокруг поверженного вождя, уже успели убедиться собственными глазами, что удар Тудору был нанесен не рогом взбесившегося животного, а рукой человека, сжимавшей стальной клинок.

— Рекс перед смертью успел произнести только одно слово, — подал голос Дидий.

— Какое? — вперил в него водянистые глаза Эврих.

— Оборотень, — хором ответили оплошавшие телохранители.