Ведуньи из Житковой

Дора с жадностью бегала по строчкам усталыми воспаленными глазами, пока они не начали слезиться. В очередных протоколах она находила описания других похожих случаев. Люди большей частью приходили к Магдалкам с чем-то противозаконным, очень редко кто-либо обращался к ним в надежде излечиться от болезни или узнать будущее. Записи Норфолка пестрели сообщениями о просьбах так или иначе навредить родным, соседям, соперникам или соперницам в любви, помочь завладеть чужим имуществом и т. п. Дору особенно заинтересовал один довольно невинный случай — и не только потому, что клиентом был человек из Грозенкова, которого она когда-то знала. Речь шла о кладе, который владелец зарыл где-то в лесу из страха лишиться всего в эти суровые времена. Никто в семье не ожидал его смерти, но по злополучному стечению обстоятельств он угодил под копыто лошади, которое раскроило ему череп, и несчастный умер, прежде чем священник успел его причастить. Разумеется, сообщить кому-либо о том, где именно закопан семейный клад, он не успел.

Родственник обратился к Магдалкам с просьбой помочь ему найти место, где этот клад зарыт. То, что разыгралось потом, нельзя назвать иначе, как вызыванием духа покойного. Согласно протоколу, происходило это не в Поточной, а на грозенковском кладбище, куда проситель должен был явиться к полуночи, имея при себе какой-нибудь предмет из тех, что принадлежал умершему. По всей видимости, он набрался смелости и пришел, так как Норфолк написал, что у могилы сошлись четверо и, держась за руки, чтобы образовать магический круг, совершили нечто такое, что в протоколе было названо сеансом некромантии.

Ему предшествовал длительный процесс приготовлений — успешных, судя по рою светлячков, которые вдруг слетелись и закружились над могилой покойного. Наконец просителю предложили истолковать смысл слов, малопонятный поток которых лился из уст старой Магдалки, впавшей в нечто вроде транса. Она стала медиумом, при посредстве которого удалось установить связь с загробным миром, с мертвецом, который в итоге указал место у подножия горы Кикулы, где проситель и должен был искать зарытое. На этом сеанс закончился, и перепуганный наследник пообещал ведуньям в награду треть клада, если он его найдет.

Правильно ли было определено место и принес ли этот человек плату, в протоколе не указывалось. В конце краткой записи был обещан более подробный разбор данного случая, но в оставшейся части папки Дора его не нашла. Вслед за этим шли лишь новые и новые «эпизоды»…

Дору это потрясло. Кроме рассказов Багларки и Ирмы, которые вполне могли быть сильно преувеличенными сплетнями, ей до сих пор встретилось только одно упоминание о ритуале, совершаемом с целью навредить: в деле Магдалены Млквы. Это было первое явное свидетельство того, что Магдалки занимались черной магией. Но тот случай мог показаться единичным — а теперь перед ней лежала папка с описанием массы подобных же действий. И мало того: иногда они оценивались как увенчавшиеся успехом!

Дора сделала глубокий вдох.

Вновь — не впервые за последний год — ведуньи и их маленький копаницкий мирок предстали перед ней в ином свете. Это уже были совсем не те приветливые тетушки, какими она их помнила с детства, охотно помогавшие каждому, кто постучится к ним в дверь, а мешанина самых разных личностей, среди которых попадались и очень опасные существа, готовые за плату навредить кому-то, кого они даже не знали. Не важно, просто ли они разыгрывали за деньги колдовскую комедию, которая нисколько не обременяла их совесть, поскольку им было заранее известно, что все это не будет иметь никаких последствий, или же, убежденные в том, что они обладают незаурядными способностями, ведуньи сознательно служили силам зла, — все равно их решимость причинять вред ужасала.

Дора задумчиво листала оставшиеся протоколы, пока не добралась до конца папки Магдалок. Заключительная запись, как и в деле Сурмены, относилась к последним числам февраля сорок четвертого года — к тому времени, когда полномочия исследователей были уже отозваны. Ею для Доры заканчивалось знакомство с историей семьи Магдаловых, которое, кроме душевного беспокойства, принесло ей и чувство разочарования. То, что она надеялась прояснить для себя, а именно почему и каким образом судьба старой Магдалки переплелась с судьбой Сурмены, она так и не узнала.

До трех часов, когда ей должны были доставить из хранилища материалы немецких исследователей, оставалось около получаса. Жестом показав архивариусу, что он может вернуть на место коробки с ее стола, Дора по узкому проходу между столиками вышла из читального зала.

ИССЛЕДОВАТЕЛИ С ОСОБЫМИ ПОЛНОМОЧИЯМИ

Когда Дора вернулась, на ее столе уже стояла коробка с папками отдельных членов подразделения «Н». Она нетерпеливо запустила руку внутрь и достала первую, с ярлыком «VII.g: Исследователь подразделения особого назначения по сбору данных о ведьмах Ф. Ф. Норфолк». В ней были сплошь адресованные Норфолку письма.

* * *

Фердинанд,