Читаем Ведуньи из Житковой полностью

В ожидании ответа она снова перебирала материалы, накопленные ею за эти годы, проверяя собственные исследования и промежуточные выводы. И мысленно спускалась вниз по цепочке событий, которые затрагивали жизни ведуний и, имея исток в далеком прошлом, разлились теперь дельтой судеб многих людей, большинство которых Дора знала. А еще она вспоминала. Она умеет делать это так, что события происходят словно бы прямо у нее перед глазами, надо только закрыть их и освободиться от всего, что окружает, — и вот она уже там. В краю ведуний, в Житковой, в доме, вместе с Якубеком или с Сурменой… Наверное, только с помощью этих мысленных образов, которые являются по первому ее зову, она и пережила все те долгие годы, что провели они в разлуке, разбросанные по разным углам Моравии, — каждый по отдельности, каждый в одиночестве. В интернате и позже, в Брно, она бы без них спятила. Вот и теперь эти образы придают ей сил. И они становятся ярче и выразительнее, когда Дора узнаёт нечто, пополняющее собой раздробленную мозаику истории житковского рода ведуний, и не важно, окажется ли это осколком судеб тех, кто был осужден за ведовство, или тех, которым всего несколько десятилетий назад выносил приговоры суд в Угерском Градиште. Благодаря отысканным ею документам Дора знала их так же близко, как Сурмену. Хотя — знала ли?

С того момента, когда подтвердилось, что Сурмена была как-то связана с госбезопасностью, Дору одолевали сомнения. Затем к ним прибавилась нервозность, которая все возрастала — по мере приближения конца трехмесячного ожидания. Она хотела узнать результат, но одновременно боялась его, и страх боролся в ней с нетерпеливым желанием.

Наконец она не выдержала и в последний день третьего месяца сама позвонила в архив.

— Процесс люстрации пока не завершен, вы в списке, — равнодушно ответила чиновница.

Дора была ошеломлена. То есть как это — для нее нет пока никаких вестей? Может, дело Сурмены потерялось? Или его не хотят выдавать? Она паниковала, дни один за другим соединялись в цепь, а внутри Доры крепло ощущение, что от напряжения она вот-вот взорвется.

Это продолжалось вплоть до того утра, когда тишину ее кабинета прорезал телефонный звонок.

— Мы приготовили для вас материалы. Сурменова Терезия, тысяча девятьсот десять — семьдесят девять. Не сотрудничала; она — лицо, за которым велось наблюдение. Когда вы приедете? — сдержанно поинтересовался голос на другом конце провода.

АРХИВ: ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Большая розовая папка формата А4 была надписана ее именем. СУРМЕНОВА ТЕРЕЗИЯ. Она лежала на новой, еще поблескивавшей лаком крышке стола в кабинете пардубицкого архива ГБ, куда Дора отправилась спустя несколько недель, сразу после того, как ее известили письмом, что дело лица, прошедшего люстрацию, было отправлено в отделение в Парду-бицах.

Папка оказалась неожиданно объемной, на глазок Дора оценила ее толщину в семь-восемь сантиметров. Было ясно, что на изучение уйдут часы. Дора раскрыла папку. Пальцы бегло пролистывали машинописные страницы анкет и каких-то документов, газетные вырезки и от руки написанные справки.

Дора обреченно сглотнула. Как ни была она счастлива от того, что Сурмена не оказалась информатором ГБ, она все же опасалась, что ее судьба предстанет перед ней в совершенно неожиданном свете. Или что снова проснется боль, таившаяся в ней с тех самых пор, как их так грубо оторвали друг от друга.

Дора с трепетом взялась за захватанную папку и достала оттуда ветхий листок папиросной бумаги, обозначенный цифрой один.


1

Районное отделение Общественной безопасности г. Угерский Брод

Исх. №: ЧВС ОБ-3814/01 — 1953

В совет Местного национального комитета Житковая

Тема: СУРМЕНОВА, Терезия —

Запрос характеристики

Просим дать характеристику на Терезию Сурменову, 24.7.1910 г. р., проживающую по адресу Житковая 28, с указанием ее классового происхождения, образа мыслей и занятий во время войны, политической принадлежности, прежней и в настоящее время, а также ее участия в общественной жизни, отношения к нар. — дем. строю и труду, семейного положения и личных качеств.

Характеристику в двух экземплярах просим в течение 8 дней отправить в местное отделение ОБ.

Слава труду!

Начальник: Дворжак

17.9.1953 г.


2

Совет Местного национального комитета Житковая

Исх. № ЧВС ОБ-3814/01 — 1953

В районное отделение Общественной безопасности г. Угерский Брод

Тема: СУРМЕНОВА, Терезия — Характеристика

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аквитанская львица
Аквитанская львица

Новый исторический роман Дмитрия Агалакова посвящен самой известной и блистательной королеве западноевропейского Средневековья — Алиеноре Аквитанской. Вся жизнь этой королевы — одно большое приключение. Благодаря пылкому нраву и двум замужествам она умудрилась дать наследников и французской, и английской короне. Ее сыном был легендарный король Англии Ричард Львиное Сердце, а правнуком — самый почитаемый король Франции, Людовик Святой.Роман охватывает ранний и самый яркий период жизни Алиеноры, когда она была женой короля Франции Людовика Седьмого. Именно этой супружеской паре принадлежит инициатива Второго крестового похода, в котором Алиенора принимала участие вместе с мужем. Политические авантюры, посещение крестоносцами столицы мира Константинополя, поход в Святую землю за Гробом Господним, битвы с сарацинами и самый скандальный любовный роман, взволновавший Средневековье, раскроют для читателя образ «аквитанской львицы» на фоне великих событий XII века, разворачивающихся на обширной территории от Англии до Палестины.

Дмитрий Валентинович Агалаков

Проза / Историческая проза
Александр Македонский, или Роман о боге
Александр Македонский, или Роман о боге

Мориса Дрюона читающая публика знает прежде всего по саге «Проклятые короли», открывшей мрачные тайны Средневековья, и трилогии «Конец людей», рассказывающей о закулисье европейского общества первых десятилетий XX века, о закате династии финансистов и промышленников.Александр Великий, проживший тридцать три года, некоторыми священниками по обе стороны Средиземного моря считался сыном Зевса-Амона. Египтяне увенчали его короной фараона, а вавилоняне – царской тиарой. Евреи видели в нем одного из владык мира, предвестника мессии. Некоторые народы Индии воплотили его черты в образе Будды. Древние христиане причислили Александра к сонму святых. Ислам отвел ему место в пантеоне своих героев под именем Искандер. Современники Александра постоянно задавались вопросом: «Человек он или бог?» Морис Дрюон в своем романе попытался воссоздать образ ближайшего советника завоевателя, восстановить ход мыслей фаворита и написал мемуары, которые могли бы принадлежать перу великого правителя.

А. Коротеев , Морис Дрюон

Историческая проза / Классическая проза ХX века