Ведунья

— Это я вижу. А с чего родину оставил, насколько я знаю, сородичи твои, разве что в набеги на нашей земле бывают.

— Не все северяне мне сородичи, у нас тоже княжеств много.

— Так отчего же ты от своих ушел? — повторил вопрос Большак.

— Дабы несчастий на родных не накликать, — вздохнул Хрут. — Богов я чем-то прогневал, глаз у меня они в наказание забрали, вот я и ушел, чтобы семья моя не пострадала.

— И что, твои боги, до сих пор злы на тебя?

— Нет, с богами я теперь с мире, видать, верно решил, что уйти надо, а может вину свою искупил.

— Что искупил это хорошо, — кивнул воевода. — В Быстрограде проездом али обосноваться решил?

— Если в дружину меня к себе возьмешь, то отчего бы не обосноваться.

— Может, и возьму, — пожал плечами воевода. — Приходи с утречка завтра да дружинный двор, я на тебя в деле посмотрю. Ежели испытания пройдешь, пойдем к князю, за князем последнее слово будет.

— Приду, — пообещал Хрут и снова принялся косить.

Вечером, когда солнце клонилось к закату, Хруту принесли кувшин молока и краюху еще теплого хлеба. Зоряна долго извинялась за грубость, а Хрут жевал, да только улыбался.

Возвращаясь в город, Хрут увидел Любаву со Стояном. О том, что с девушкой главный городской колдун, Хрут догадался по полному отсутствию усов. И дело не в том что усов не было, мало ли на свете мужиков усы сбривающих, дело в том что стоящий рядом с Любавой мужчина иногда потирал рукой подбородок при этом отдергивал руку и вздыхал.

— Простите, — подошел к ним Хрут. — Я не знаю, может не совсем к вам, — он смутился.

— Случилось что? — поинтересовался Стоян.

— Возможно, и нет, — Хрут замялся.

— Ты скажи, а мы уж сами решим важно или нет, — подбодрила дружинника Любава.

— Там у озера, — решился Хрут. — Женщина сидит. Нет, я понимаю, глупо звучит, но как-то не так она сидит.

— То есть? — не поняла Любава.

— Хорошо, скажу по-другому, есть у меня чувство, что не просто так она там сидит, что недоброе она с собой сделать задумала.

— Недоброе? — переспросил Стоян. — То есть тебе кажется, она утопиться хочет?

— Именно. Очень похоже, однажды, тетка моя так у моря сидела. Долго сидела, а потом… Я к этой женщине у озера подошел, но я чужак, со мной она говорить не стала, сказала все в порядке, вот я и поспешил к вам, может, если вы вмешаетесь, она еще передумает.

— Вот ведь, — сердито буркнул Стоян. — Кодавр, — окликнул он кентавра. — Мне помощь твоя нужна. Сможешь отвести меня на озеро, мне срочно надо.

— Поехали, — добродушно откликнулся кентавр и помог Стояну забраться себе на спину.

— Надеюсь, он успеет, — вздохнул Хрут.

На берегу Злого озера, сидела Славена, она плакала, вспоминая прошлое. Как впервые встретила и полюбила, как потом узнала, что ее возлюбленный князь, более того женатый князь. Как плакала, как пыталась забыть его, но не смогла. Как убедил ее Болеслав, что жену не любит, а любит только ее Славену, и как смирилась она с ролью княжеской любовницы. Как прошли годы, и как не разрешил Болеслав родить ей ребенка, и как прошла молодость. И как потом в один момент все рухнуло, княжество захватили, а Бронеслава скорее всего убили. Наверняка убили, иначе разве допустил бы он такое. И теперь ей больше незачем жить, женщин, что одни остались, она к новому дому привела. Боги оказались к ним очень благосклонны, за все, что им пришлось пережить, и награда в конце пути оказалась не малая. Быстроград, за то немногое время, что они тут, стал им настоящим домом. Славена вытерла слезы и встала.

— Здравствуй, Славена, — подошел к ней быстрогородский колдун. — Красивое у нас озеро, правда? Только ты бы осторожнее была, не зря его злым кличут. Вчера Любаву едва в воду не затащили, давай подальше немного отойдем, оттуда полюбуемся, — Стоян не спрашивая, взял женщину за локоть и отвел в сторону на пригорок, откуда и, правда, открывался прекрасный вид. Славена не сопротивлялась. — Я не часто к вам заглядываю, — продолжал Стоян. — Как обустроились? Всего ли хватает?

— Всего, — кивнула женщина. — Спасибо.

— А как думаешь, у Улыбы с Лавром серьезно?

— Серьезно, — Славена невольно улыбнулась, вспомнив с каким восторгом Улыба каждый вечер рассказывала о вожаке кентавров. — Только волнуюсь я за нее, Лавр, он…. Он не человек все же.

— Не человек, — согласился Стоян. — Только, это я тебе по секрету скажу, сердце у него золотое и за свою любимую он любого в клочья порвет.

— Это я уже поняла, — снова улыбнулась Смолена. — Просто, как-то неестественно это, — добавила она тише.

— Скорее непривычно, — поправил ее Стоян.

— Непривычно, — согласилась Славена. — Пусть сама решает, я лишь попросила ее не спешить с серьезными решениями.

— Это правильно, серьезные отношения дело такое, тут лучше не спешить, — Стоян тяжело вздохнул.

— Собственный неприятный опыт? — догадалась Славена. Стоян не ответил, а только еще раз тяжело вздохнул. — Извини, не хотела за живое задеть.

— Да ты не задела, — грустно ответил Стоян. — Просто когда любишь, голова как-то иначе думает и кажется, что ни что преградой стать не может.