Вегетарианка

Тыльной стороной руки Ч. вытер пот со лба. И тут она медленно повернулась и села лицом к партнеру. Одной рукой обняв его за шею, другой начала поглаживать красный цветок, распустившийся на его груди. Никто из них не смог бы определить, сколько секунд или минут длилось это действо. В тишине слышалось только их дыхание. Потихоньку соски Ч. затвердели, член поднялся. Двигаясь так, она, словно видела его альбом с эскизами обнаженной пары, шеей прильнула к шее мужчины, как голубка, выражающая свою нежность голубю.

– Хорошо! И вправду хорошо!

Он снимал эту сцену под разными углами. Наконец нашел самый удачный ракурс.

– Хорошо… Продолжайте. Теперь в этом же положении попробуйте лечь.

Она нежно уперлась в грудь Ч. и уложила его на покрывало. Вытянув руки, провела ими по торсу и двинулась вниз, к животу, поглаживая красный цветок, лепесток за лепестком. Держа камеру, он обошел ее сзади, запечатлел прелестные фиолетовые цветы, монгольское пятно, колышущееся при каждом движении ее тела. «Вот оно! – мелькнула мысль. Он стиснул зубы. – Если бы можно было довести все до конца…»

Член Ч. до предела налился силой. Молодой человек кривил лицо, очевидно, не зная, как с этим справится. Она медленно прогнулась и легла на него, коснувшись своими сосками его груди. Ее зад приподнялся, образовав зазор между телами. Он снял эту позу сбоку. Светлое пространство между ее изогнутой, как у кошки, спиной и его пупком, а посередине – его возвышающееся мужское достоинство. Эта картина, напоминающая соитие огромных растений, была похожа на фантосмагорию. Когда она все так же плавно приподнялась, выпрямила спину и опустилась на нижнюю часть живота Ч., он, запинаясь, сказал:

– Может… Может, вы, это самое…

Взглянув на Ч., потом на нее.

– …Вы сможете это сделать на самом деле?

На ее лице не отразилось ничего, но Ч. дернулся, словно прикоснулся к чему-то горячему, и отстранил ее от себя. Пряча возбужденный член, сел, подняв колени, и сказал:

– Вы что? Хотите снять порно?

– Не хочешь, можешь не делать. Но если получается естественно, то…

– Все, хватит.

Молодой человек вскочил.

– Постой. Подожди. Я не буду больше ничего такого предлагать. Давай продолжим в том же духе, как было. И только так.

Он схватил Ч. за плечи. Должно быть, не рассчитал силу и схватил слишком сильно. Ч. вскрикнул и сбросил его руку.

– Послушай… Не надо так.

Голос его прозвучал настоятельно, торопливо, и Ч., очевидно, немного успокоившись, заговорил:

– Я понимаю… Потому как тоже художник. Однако то, что вы предлагаете, не пойдет. А эта женщина? Кто она, вообще? На проститутку вроде не похожа. Но даже если и проститутка, разве можно так поступать с ней?

– Понятно. Я вправда понял. Извини.

Ч. вернулся на прежнее место, но возбуждение и чувственность, еще недавно управлявшие его телом, исчезли без следа. Словно принимая наказание, он, надев на лицо непроницаемую маску, обнял ее и уложил на покрывало. Затем накрыл своим телом, и они стали похожи на два слипшихся лепестка. Она закрыла глаза. Если бы Ч. согласился, она без слов приняла бы его. Он знал это.

– Двигайся, как есть, в этой же позе.

Нехотя, всем своим видом демонстрируя вынужденную покорность, Ч. стал двигаться вперед и назад, изображая секс. Он видел, как сильно сжались пальцы на ее ногах, видел, как страстно она обнимает Ч. за спину двумя руками. Ее разгоряченное тело наполнилось какой-то новой энергией и двигалось так естественно, что в полной мере компенсировало безучастность тела Ч. Пока они оставались в этой позе около десяти минут, показавшихся ему слишком короткими, а Ч. – слишком долгими и мучительными, он сумел поймать нужный ракурс и запечатлеть на пленку превосходные образы.

– Ну, теперь-то уже всё, закончили? – спросил нетерпеливо Ч., весь раскрасневшийся, но не от возбуждения, а от невыносимой для него ситуации.

– Еще один раз… Уже последний.

Он с трудом сглотнул слюну.

– Поза сзади. Женщину уложи на живот. Честно, это последняя съемка. Очень важная сцена. Только не говори, что не можешь.

У Ч. вырвался смех, похожий на рыдание.

– Хватит. На самом деле хватит. Прекратите, пока не стало совсем противно. Я достаточно вдохновился. Теперь я знаю, что чувствуют порноактеры. Жалко их.

Он попытался удержать Ч., но тот вырвался и начал одеваться. Он стиснул зубы. Стоял и смотрел, как его произведение, этот цветочный вихрь, с которым он еще чувствовал крепкую связь, запихивают в бесцветную рубашку.

– …Мое поведение нельзя не понять, поэтому не ругайте меня, считая ограниченным болваном. Сегодня я вот что узнал. Оказывается, я более консервативен, чем думал о себе. Я согласился сняться из любопытства, но, знаете ли, нести такую ответственность тяжело. Наверное, что-то во мне должно измениться… но прежде всего мне требуется время. Извините, сонбэ.

В торопливых словах Ч. заключалась очевидная истина, а сам молодой человек, должно быть, получил душевную травму, неизвестно, насколько сильную. Ч. кивнул ему на прощание, а затем, для приличия бросив взгляд женщине, стоящей у окна, торопливо зашагал к двери.

* * *

– Извини.