Вегетация

— Пездол я тупой! — сообщил Серёга. — Не подумал за такой вариант…

Митя уже знал о чумоходах, нападающих на людей, — о машинах, которые спятили от радиации. У них перемкнуло электронику, и сбой программы заставляет их атаковать мнимую угрозу. Впрочем, иногда и не мнимую.

— Если автономные машины чумоходами становятся, так ведь и заводское оборудование тоже может очуметь! — сделал вывод Серёга.

Митя уже успокоился, хотя сердце ещё колотилось.

— Откуда здесь электричество? — спросил он.

— Бризола полные подвалы за годы напрело! А генераторы на заводе целые. Чего ещё надо заводу? Только мозгами ёбнуться.

Им обоим требовался привал. Серёга посмотрел карту в телефоне: через полкилометра находился какой-то пустырь. Пустырь — это хорошо.

За густым березняком они вышли к железнодорожному переезду и здесь снова наткнулись на машины. Два мёртвых стальных зверя застыли в кустах, будто изображали свою последнюю яростную схватку. Один агрегат был Мите понятен — обычный маневровый мотовоз. Видимо, он ударил буферами в борт другому агрегату и соскочил с колеи. А другой агрегат выглядел причудливо и даже страшно: трёхкорпусный, на мощных паучьих ногах, он изогнулся в мучительной агонии, почти разорванный пополам, но дрался, судя по всему, до последнего. Изломанный манипулятор, выпятив локоть с гидравлическим поршнем, дисковой пилой взрезал кожух на двигательном отсеке мотовоза. В воздухе висела суставчатая и неестественно длинная механическая рука с шипастой клешнёй-захватом. Многоногий комбайн напоминал скорпиона.

— Это харвер, — пояснил Серёга. — Лесорубный автомат. Угадай, кто из этих двух уродов — чумоход?

Лесорубный комбайн-автомат казался пугающе-агрессивным, он больше соответствовал безумному понятию «чумоход».

— Харвер, — сказал Митя.

— Хренушки тебе! — с удовольствием возразил Серёга. — Харвер культурно шёл через переезд, а мотовоз его атаковал. Так что зачумлённый тут — мотовоз.

Митя посмотрел на локомотив с опаской.

— А в город чумоходы прорываются? — спросил он.

— Не-а, — Серёга помотал головой. — Они дохнут под решётками.

Обогнув место битвы, Серёга повёл Митю дальше в лес.

Пустырь был заводской промплощадкой, засыпанной доменным шлаком. Здесь стояли мятые контейнеры и автоприцепы на сдутых колёсах. Серёга и Митя расположились на обочине в траве под высокой крепкой сосной. Серёга принялся рыться в рюкзаке, а Митя привалился к сосне спиной.

— А что делал на заводе лесорубный автомат? — спросил он у Серёги.

— А что он ещё может делать? Пироги стряпать? — Серёга был поглощён содержимым рюкзака. — Он лес рубил… Его с восьми лет весь вырубают, чего добру-то пропадать, когда рядом комбинат… Да где, блядь, пластырь?

Митя сидел под сосной и озирался. Этот лес вокруг — ему не больше восьми лет? Не может быть! Такой зрелости фитоценоз достигает лишь годам к пятидесяти, не раньше… Сергей напутал? Или же ляпнул что попало?..

Серёга нашёл пластырь, стащил кроссовку и носок и наклеивал плёнку на свежую мозоль. Митя почувствовал, что ему припекает спину, и пошевелился, пристраиваясь поудобнее… И лишь потом сообразил, что под спиной у него — сосна, а не труба с горячим паром или водой. Митя перевернулся и потрогал ствол дерева ладонью. Сосна и вправду была горячая.

— Сергей, что это? — изумлённо спросил Митя. — Сосна горячая!

— На солнце нагрелась, — Серёга натягивал кроссовку.

— Нет, — уверенно ответил Митя. — Не настолько же… Проверь!

Серёга потрогал сосну:

— Обычная.

— Горячая!

Серёга снова потрогал сосну, а потом внимательно посмотрел на Митю.

— Чего ты на меня так смотришь? — заподозрил неладное Митя.

— Слышь, Митяй… — осторожно произнёс Серёга. — А ты ведь облучился, пока пёр с Ямантау до Магнитки…

— Знаю! — с вызовом сказал Митя.

Он старался не думать об этом. Вот вернётся домой, обследуется, и тогда будет ясно, большую ли дозу он набрал. И что ему делать дальше.

Серёга закинул голову, разглядывая сосну. Здоровая, прямая, крепкая… Ветки с хвоей растворяются в сине-золотом сиянии полуденного неба…

Эта сосна наверняка «вожак». Главное дерево в округе. Царь окрестного леса. Дерево, без которого древесина других деревьев не превратится в бризол. Дерево, из которого производят пиродендрат, если, конечно, бригадир найдёт «вожака», срубит, вывезет к дороге и сдаст городским закупщикам.

— Митяй, — Серёга сообразил, что ему лучше скрыть от брата свои чувства. — Митяй… Ты того… Ты Бродягой стал. Только Бродяги могут «вожака» с других деревьев отличить… «Вожак» для них — горячий.

11 Дорога на Банное (II)

Увязая гусеницами на топком берегу, мотолыга медленно заползла носом в бурую воду озера и остановилась. Двигатель тихо клокотал. Через дверку в стальном коробе Типалов и Холодовский вылезли на капот. К правому борту вездехода была прикреплена гофрированная труба из толстой резины; Типалов вытащил её из зажимов и подтянул вперёд. Холодовский задрал крышку трансмиссионного отсека и присоединил горловину трубы к фитингу насоса, Типалов сбросил другой конец трубы с мотолыги в воду.