Вэй-У-вэй

– Ставим ставки? – Гарри потер руки от возбуждения.

– Давай. Я считаю, что следующая – м-м-м… латиноамериканка, – Бенджи достал пятидесятидолларовую купюру, – ставлю пятьдесят долларов!

– У меня наличных сегодня нет. Но я поддерживаю. Э…

Он не успел сказать, кем, по его мнению, будет следующая мошенница. В кабинет вошла Магги.

– Вы чем занимаетесь?

– Магги, а вот ты – коренная американка? – вопросом на вопрос ответил Гарри.

– Да… А в чем дело?

– А родители твои?

– Папа – ирландец, мама – американка в нескольких поколениях.

– Ну… Назови мне какую-нибудь этническую группу.

– Да в чем дело?

– Назови… Я потом объясню.

– Русские.

Мужчины заржали.

– Вы чего?

– Русские – не годятся. Еще.

– Ну, тогда индейцы из племени мумба-юмба. Годится?

– Окей. Ставлю на то, что девушка будет чернокожая, – сказал Гарри, – из племени или нет, не знаю. Но чернокожая.

– Ах, у вас снова ставки?! – Магги покачала головой.

– Иес, Магги!

– Стен, твоя очередь! – настаивал Бенджи.

– Окей. – Стэнли на секунду задумался. – Моя девушка будет… китаянка. Довольны?

И они ударили по рукам.

На следующий день, в квартире на Вашингтон-Хайтс, в Верхнем Манхэттене…

…Софи (Соней звал ее папа – русский папа, мама – француженка – назвала дочь Софи) сидела на кровати, гладила кошку и раскладывала «пасьянс» из каких-то кружочков, квадратов и других геометрических фигур, вырезанных из бумаги. Тасовала их по разным сторонам и колодам. Эти фигурки помогали ей размышлять.

Память вернула ее в детство: старый двор в китайской провинции Хэйлунцзян. Школа в Харбине. Летние каникулы у бабушки Клавдии в одном из округов провинции – в Ичуне – краю кедров.

История семьи ее отца – отдельная книга. Соня впитывала рассказы бабушки о Маньчжурии, о том, как ее русские прабабушка и прадедушка остались после революции в Харбине, да, собственно, их семья жила там с конца девятнадцатого века, с того момента, как начали строить Маньчжурскую железную дорогу (после большевистской революции дорогу назвали Китайско-Восточной железной дорогой).

Город был основан русскими, в числе его основателей был и дед Клавдии Петр Алексеевич Толмяков, который работал помощником Николая Сергеевича Свиягина – руководителя строительства дороги. К февралю восемнадцатого года русских в Харбине было около сорока тысяч, а после революции, когда многие дворяне и белогвардейцы бежали из советской России, Харбин превратился в город со стотысячной русской диаспорой, в котором были русские православные храмы, школы, училища и даже институты. Таким он оставался еще долго, до Второй мировой войны. Тяжелый период пришлось прожить городу и его жителям в тридцатые годы, во время оккупации Японской императорской армией. После того как Советский Союз продал Японии долю собственности КВЖД, жизнь в Харбине стала особенно трудной и многие русские уехали из города и из провинции. Семья Клавдии осталась.

Отец Клавдии (прадед Сони) погиб во время короткой советско-японской войны. Он помогал советским воздушным десантным войскам занять город. Храбро сражаясь вместе с солдатами Пятнадцатой армии Второго Дальневосточного фронта, он был смертельно ранен в августе сорок пятого года. Бабушка хранила медаль, которой деда посмертно наградила советская военная администрация.

Бабушка, какой ее помнит Соня, была старенькая, все ждала, когда же сын, наконец, подарит ей внуков. Сонин отец родился, когда той было за тридцать, да и Пат, то есть Панкрат – такое у него было русское имя, которое мама Сони – француженка, – так и не научившись выговаривать, сократила до короткого Пата, стал отцом в сорок четыре года.

Клавдия собирала лекарственные растения, которыми так богат Ичунь, сушила на зиму, варила из них всякие снадобья и учила маленькую Сонечку распознавать травку на вкус, цвет и запах. Кедровые орешки, грибы, травы, фрукты из леса добавлялись во все блюда, из них настаивались чаи и напитки. В кедровом лесу можно найти лекарство от всех болезней. Что-то позабылось из бабушкиных учений и советов, но кое-что Соня запомнила и до сих пор использует при заварке чая, напитков или каких кулинарных блюд.

Сонечку Клавдия любила до беспамятства, старалась научить ее всем народным премудростям, понимая, что времени у нее совсем немного. Бабушка ушла через полгода после мамы – тихо, во сне. Мама же умерла совсем молодой – в тридцать пять. Раковую опухоль обнаружили слишком поздно, и все произошло очень быстро… В десять лет Соня осталась без любимых женщин. И только отец с тех пор заботился о ней и старался любить ее за троих.

Но любовь к дочери не мешала ему заниматься рисковым ремеслом и привлекать к нему свою дочь.