Вэй-У-вэй

Отец Сони был вор. Но как-то это слово к нему не приклеивалось! В своем деле Пат был артист. Он не был ни домушником, ни карманником, ни налетчиком. Его ремесло не относилось ни к одной из многочисленных воровских специализаций. Отца можно было бы назвать жуликом, мастером, мошенником, авантюристом… Но и это далеко не точные слова. Он занимался организацией краж, которые всегда театрально обставлял и мистифицировал. Он делал это с таким артистизмом, что полиция никогда не могла выйти на его след. При этом Пат-Панкрат был балагур и весельчак, добродушный человек, который мог, увидев плачущую старушку, потерявшую кошелек, отдать ей только что награбленное, мог оставить в церкви половину «заработанного» за месяц. Он мог бы стать гениальным артистом. Игра была сущностью его натуры.

Отец познакомился с мамой в Бейцзине – столице Китая51

Луиз приехала из Лиона на стажировку по китайскому языку и устроилась работать во французское посольство (временно, на место секретарши, которая ушла в декретный отпуск). Молодую симпатичную девушку, трудолюбивую, с легким нравом посольские работники оценили и оставили в штате после окончания ее институтской практики. Как бы сложилась судьба Сониных родителей, если бы в день, когда отец с компанией случайно не прошел мимо посольства, а хорошенькая француженка, воспользовавшись десятиминутным перерывом, не выбежала на почту позвонить в Лион своему жениху? (В посольстве не очень одобряли личные звонки по служебным телефонам, разрешали только очень важные). Не известно.

Открыв металлическую калитку, Луиз споткнулась и просто упала в руки большущему светловолосому мужчине, который успел подхватить ее. С ним были еще два китайца и один то ли испанец, то ли мексиканец (это был Лео!). Но именно этот подхватил ее. Взглянув с благодарностью в эти зеленые смеющиеся глаза, Луиз потеряла голову. А сорокатрехлетний Пан-к-рат (боже, какое сложное русское имя!) сказал своим друзьям по-китайски (она-то прекрасно понимала пекинский диалект), что эту мадемуазель, свалившуюся ему в руки, он больше от себя не отпустит. Через три дня они поженились. Она вышла замуж за русского китайца! Старше ее на двадцать лет! Французский жених был забыт сразу и бесповоротно.

Какое-то время они жили на два города: она – в Бейцзине, он – в Харбине. Через девять месяцев родилась Софи. Луиз оформила французское гражданство для своей дочери Софи-Анн-Марии Плантье (правда, Пат настоял на крещении дочери по православному обычаю в харбинской церкви), затем своему обожаемому мужу, заставив его приписать к своей русской фамилии через черточку это французское Плантье (она как будто чувствовала, что не сможет долго наслаждаться семейным счастьем, и убедила консула в необходимости сделать паспорта дочери и мужу для свободного въезда в Европу и путешествий по остальным странам).

Луиз знала (он сказал ей на второй день знакомства!), чем промышляет ее ненаглядный супруг, но не смогла отказаться от любви к нему, несмотря на то, что считала преступным его ремесло (а как иначе!) и волновалась каждый раз, когда он собирался в «походы» по дорогим бутикам, когда организовывал «бизнес-поездки» в Японию, а также «экскурсии» по многочисленным туристическим и коммерческим кораблям, которые круглый год останавливались в незамерзающем Люйшуне61 и Владивостоке.

Когда Соне исполнилось два года, Луиз ушла из посольства и поселилась с мужем в Харбине. Она обожала не только мужа и дочь, но и свекровь и старалась как можно чаще приезжать к Клавдии в деревню, оставляя без сожаления миллионный город.

Соня знала об этом по рассказам бабушки и мамы. И по собственным воспоминаниям.

…Старый двор на севере Харбина. Ей шесть лет. Она еще не ходит в школу, хотя уже умеет считать, писать и читать, причем по-русски вполне бегло, а по-китайски «по слогам». С мамой практикует французский. Мама еще жива. Приходит отец. Отец подбрасывает ее под потолок, зацеловывает, играет в парашютистов (подбрасывает, отпускает, потом ловит). Мама волнуется, бранится. А он обнимает маму, и у той не получается злиться на него по-настоящему… Он такой красивый, папа. И такой веселый. Мама – маленькая шатенка с темно-зелеными (или светло-карими? Соня не может вспомнить!) глазами тоже смеется, ласково стучит крошечными кулачками в грудь Пата… Они были счастливы!

Вот она с отцом, Лео, китайцем Сию и еще несколькими мужчинами возвращается с «дела». Все довольны. И отец говорит ей, что они заработали много денег. Маленькая Соня отвлекала внимание. А чуть позже отец научил ее открывать замки, снимать часы, доставать кошельки… Чаще они работали по богатым магазинам. И никто не мог представить, что дорогие украшения исчезали с витрин шикарных бутиков при участии этой маленькой, беленькой, такой симпатичной девочки с ясными зелеными глазами.

А еще у папиной банды был свой кодекс. Например, не красть у больных, инвалидов и стариков.