Веяние тихого ветра [A Voice in the Wind]

В этих простых словах, сказанных хрупкой девочкой, виделись семена нового, еще более кровавого сопротивления. Фест снова сжал губы.

— На земле есть только одна настоящая сила, девочка, и это сила Рима. — Он резко повернулся к сотнику, стоявшему рядом. — Уведи ее вниз, к остальным.

6

Атрета, закованного по рукам и ногам, вывели из повозки и повели через ворота в лудус Капуи. По пути на юг Малкен приобрел еще девять человек, причем некоторых из них явно не для гладиаторских боев. Атрет сразу увидел, что в них не было никакой агрессивности и они совершенно не умели драться. Подобно вьючным животным, они выполняли все, что им ни приказывали. Германский воин смотрел на них с нескрываемым презрением.

Страдая от побоев, которые он перенес в результате своей последней попытки бежать, Атрет едва передвигался. «Встать в строй!» — прикрикнул на него стражник, щелкнув кнутом. Атрет вздрогнул, потому что в тот же миг его спину тысячами игл пронзила резкая боль. Он выругался и встал в строй.

Малкен обходил строй закованных в кандалы людей, временами отдавая приказы. «Стой прямо!» — крикнул он на одного из рабов, а стражник угодливо ткнул явно больного пленника. Другие пленные стояли, потупив глаза в землю, преклонившись перед силой завоевателя, — все, кроме Атрета, который стоял, широко расставив ноги и глядя прямо в глаза торговцу, не скрывая ненависти, которую к нему испытывал. Стражник изо всей силы ударил его кнутом по плечам. Атрет только слегка вздрогнул.

— Хватит, — сказал Малкен, когда стражник замахнулся на Атрета еще раз, — не стоит его уродовать сверх того, что он уже получил.

Страдая от боли, Атрет прищурил глаза и стал внимательно изучать все вокруг себя, выискивая хоть малейшую возможность для побега. Его окружали высокие каменные стены. Железные решетки, тяжелые двери и готовые к любым неожиданностям вооруженные до зубов стражники — все это говорило о том, что ему выпала тяжелая участь рабской жизни в плену врага. За решетчатой дверью мужчины тренировались перед выступлением на арене. Значит, и его теперь сделают гладиатором?

Наставника можно было определить легко, поскольку он был рослым, крепко сложенным, одетым в покрытую тяжелыми доспехами кожаную тунику и единственным, кто носил в ножнах на поясе меч. Атрет подумал, что такое оружие здесь было нужно явно не для защиты и не для нападения, — наверное, оно служило знаком отличия.

Малкен поймал взгляд молодого германца и злорадно улыбнулся.

— Это Тарак. Можешь теперь огрызаться на него так, как ты огрызался на меня все эти недели. А ведь ему ничего не стоит перерезать горло любому рабу без всякой причины — просто так, в назидание другим.

За первые недели своего рабства Атрет стал немного понимать по–гречески, но угрозы Малкена его совершенно не пугали. Он сделал резкое движение вперед, как будто хочет напасть на торговца, и посмеялся над тем, как римлянин попятился от него. Это была единственная радость, оставшаяся у Атрета, — видеть, как тот, кто называет себя «хозяином», в страхе шарахается от него.

— Родился бы ты хаттом, мы бы тебя живо в болоте утопили, — презрительно усмехнулся варвар.

Малкену не нужно было знать германский, чтобы понять, что над ним жестоко посмеялись. Покраснев от гнева, он выхватил у стражника плеть и хлестнул германца по груди, располосовав кожу. Атрет тяжело задышал, но не шелохнулся. Посмотрев на Малкена, он плюнул ему в лицо.

— Скорп идет, — сказал один из стражников, когда Малкен снова поднял плеть.

Опустив плеть, Малкен сунул ее одному из стоявших рядом стражников.

— Глаз с него не спускайте.

— Лучше бы убить его, — пробормотал стражник.

— Он единственный, кто действительно стоит хороших денег, — сердито сказал Малкен. Но, вспомнив, что к нему пришел гость, тут же повернулся, состроил приветливую улыбку и добродушно двинулся навстречу пришедшему.

Атрет наблюдал за тем, как мужчина, сопровождаемый двумя вооруженными стражниками, приветствует «хозяина». Гость походил на воина, но одет он был на манер римского аристократа. Потеряв к ним всякий интерес, Атрет отвернулся и стал снова смотреть на тренирующихся. Это была довольно разношерстная толпа из самых дальних уголков Римской империи. Разрисованные татуировкой британцы, смуглые галлы, чернокожие африканцы — все они двигались, выполняя команды. Вооруженные деревянными мечами, они совершали синхронные движения под зычный голос Тарака. «Удар, защита, замах сверху и круговое движение, блок, поворот, удар. Еще раз».