Вейджер. Реальная история о кораблекрушении, мятеже и убийстве

Связанный военно-морскими традициями, Байрон хранил молчание о деле «Вейджера», нося в себе мучительные воспоминания: как его друг Козенс после выстрела схватил его за руку, как зарезали и съели найденную им собаку и как кое-кто из его товарищей в качестве последнего средства прибегнул к каннибализму. В 1768 году, спустя два десятилетия после военного трибунала – и долгое время после смерти Чипа, – Байрон наконец опубликовал собственную версию событий. Она называлась «Повествованье достопочтенного Джона Байрона… содержащее отчет о великих бедствиях, перенесенных им самим и его товарищами на побережье Патагонии с 1740 года до их прибытия в Англию в 1746 году». Поскольку Чипа уже не было в живых, он мог откровенно рассказать об опасно «опрометчивом и необдуманном»[808] поведении своего бывшего капитана. Лейтенант морской пехоты Гамильтон, который продолжал яростно защищать поведение Чипа, обвинил Байрона в «огромной несправедливости»[809] по отношению к памяти капитана.

Книга получила высокую оценку критиков. Один из них назвал ее «простой, интересной, трогательной и романтичной»[810]. Хотя этот труд так и не получил широкой славы, она очаровала внука Байрона. В «Дон Жуане» поэт писал:

Он отсыпался как бы за века
Страданий (про такие же страданья
Писал мой дед в своем «Повествованье»)[811]

,[812].

Также однажды он написал:

Гул непогоды дед встречал на море,
А я на суше – непокой и горе[813]

,[814].

Адмирал Джордж Ансон одержал еще больше морских побед. Во время войны за австрийское наследство он захватил французский флот. И все же наибольшее влияние он оказал не как командир, а как администратор. На протяжении двух десятилетий работая в Совете Адмиралтейства, он помог реформировать военно-морской флот, решив немало проблем, которые вызвали так много бедствий во время Войны за ухо Дженкинса. Изменения включали профессионализацию службы и создание постоянного корпуса морской пехоты под контролем Адмиралтейства, что позволило избежать отправки в море инвалидов и той невразумительной структуры командования, которая способствовала беспорядкам на острове Вейджер. Ансона провозгласили «отцом британского военно-морского флота». В его честь были названы улицы и города, в том числе округ Ансон в Южной Каролине. Джон Байрон назвал своего второго сына Джорджем Ансоном Байроном.

С течением десятилетий слава старого коммодора Байрона начала угасать, затмеваемая последующими поколениями командиров, такими как Джеймс Кук и Горацио Нельсон, у которых были собственные мифологические морские нарративы. «Центурион» списали и разобрали на части, и в 1769 году его пятиметровое носовое украшение – деревянную львиную голову – подарили герцогу Ричмонду. Тот приказал установить ее на пьедестале и снабдить табличкой, гласившей:

Помедли, путник, обрати глаза
На странствовавшего более тебя:
Вокруг Земли чрез каждый градус
Моря бороздили Ансон и я[815]

.

Позднее голову по приказу короля перевезли в Гринвичскую больницу в Лондоне. Ее поместили перед палатой для моряков, названной в честь Ансона. В течение следующего столетия значение артефакта померкло, и его в конце концов выбросили в сарай, где он и сгнил[816].

Сага о «Вейджере» привлекала одного великого рассказчика морских историй. В своем романе 1850 года «Белый бушлат, или Мир военного корабля» Герман Мелвилл отмечает, что «замечательные и наиболее интересные рассказы»[817] о страданиях потерпевших кораблекрушение – «это самое подходящее чтение в бурную мартовскую ночь, когда ветер стучит оконными рамами, а дым из труб прибивает к мостовой, пузырящейся от дождя»[818]. В 1959 году британский писатель Патрик О’Брайан опубликовал роман «Неизвестный берег», вдохновленный катастрофой «Вейджера». Хотя это была ученическая, менее совершенная работа, она послужила О’Брайану образцом для последующей мастерски выполненной серии морских исторических романов, действие которой разворачивалось во время Наполеоновских войн.

Однако, несмотря на эти случайные напоминания, публикой дело «Вейджера» практически забыто. Карты Гольфо-де-Пеньяс содержат обозначения, ставящие в тупик большинство современных моряков. Рядом с самым северным мысом, мимо которого Чип и его группа безуспешно пытались пройти на веслах, четыре небольших острова названы Смит, Хертфорд, Кросслет и Хоббс – в честь четырех морских пехотинцев, оставшихся здесь, когда для них не нашлось места на последней наличествовавшей транспортной лодке. Они выкрикнули «Боже, храни короля», прежде чем исчезнуть навсегда. Есть пролив Чипа и остров Байрона – место, где последний решил вернуться к своему капитану.