Вейн

— Ты намеренно меня дразнишь, Вейни? Помнится, у носатого Верда, которого все называли Жалом, была эта глупая присказка про олиру и лютик. Старая присказка старого мастера… Эти трюки так предсказуемы, Вейн. Ты дразнишь, улыбаешься, облизываешь губы, но это все игра, маска… Отвлечение внимания. Я наслышан о тебе, Кьяра… Да и кто из Темных о тебе не слышал? О твоих методах и подвигах, — он усмехнулся и снял ее руки, отодвинулся.

Путница смотрела в это лицо, чуть искаженное шрамом на виске, и старалась не дрожать. Теперь ей действительно было не по себе. Ксандр наклонил голову, рассматривая ее.

— И еще я нашел твою птицу, дорогая.

— Как? — выдохнула Вейн.

— В этих землях нет существа, которое способно от меня спрятаться, — равнодушно ответил он, сделав шаг назад. — Так, может, перейдем уже к ответам? Вейни?

— Ты врешь, — напряженно сказала Путница, — ты не мог найти Кхха. Это блеф.

Ксандр приподнял бровь, подошел к столу, развел ладони. Серый туман клочьями сгустился, налепился, как снежный ком, выровнялся в пласт. И Путница увидела клетку, в которой недовольно стучала клювом ее кьяра.

— Кхха, — прошептала эри, и птица подняла узкую голову, походила, перекачиваясь и подволакивая крыло. И снова клюнула прутья, заурчала.

— Камня у птицы нет, но она принесет его мне, не сомневайся.

Он снова улыбнулся, и Вейн почувствовала желание обхватить себя руками, чтобы согреться от охватившего ее озноба. Теперь она действительно боялась Ксандра. Боялась того, кем он стал, боялась силы, что он получил, и темноты, его заполнившей.

Лантана пошевелилась и, застонав, села. Путница метнулась к ней, схватила кинжал, валяющийся на полу, и приставила лезвие к горлу Темной.

— Отпусти меня, — сказала она, не сводя настороженного взгляда с Ксандра. — просто позволь уйти. Кхха принесет тебе камень. Иначе…

— Иначе что? — с насмешкой спросил он, подходя ближе. Медленно, мягко, совершенно бесшумно.

— Перережу твоей зверушке глотку! — со злостью выдохнула Вейн.

Лантана издала придушенный хрип и дернулась. Путница крепче схватила ее за волосы, надавила лезвием на кожу.

— Отпусти меня! — почти с отчаянием выкрикнула Вейн.

— Ты стала такой кровожадной, маленькая Вейни, — протянул голос за ее спиной, и Путница резко обернулась.

Ксандр, еще миг назад стоявший возле окна, оказался у двери. Эри попятилась, вздергивая скулящую и ничего не понимающую Лантану, прижалась спиной к стене.

— Не надо играть со мной, Ксандр, — зло бросила Вейн.

— Разве не ты первая начала эту игру? — он улыбался, приближаясь. — Ну же, милая, и что же ты будешь делать, если я подойду?

— Я уже сказала! Этот цветочек лишится своей рыжей головы!

— Так сделай это… — он шагнул еще ближе.

Лантана мелко тряслась в руках Путницы, как испуганный зверек, даже не делая попыток освободиться.

Ксандр на нее не смотрел, он не отводил глаз от Вейн, улыбаясь ей почти ласково. И неумолимо приближаясь.

— Ты еще не поняла, Вейни? Тебе не уйти из Антара, пока я все не узнаю. Ты уже готова открыть мне свои воспоминания?

— А ты уже готов получить труп этой ведьмы? Или думаешь, я блефую?

— Ну что ты, я вполне тебе верю, — еще один шаг. — Только я не остановлюсь, Вейн. А ты?

Путница глубоко вздохнула. Ксандр приблизился еще на шаг… И эри резко дернула рукой с клинком, лишь в последний момент сдержав ладонь. И зашипела от злости. Потому что рыжие волосы в ее кулаке стали русыми, тонкая фигура Перерожденной разрослась, стала выше и массивнее, зеленое платье сменилось грубыми штанами и серой рубашкой с кожаным нагрудником.

Вместо Лантаны у ног Путницы лежал со связанными руками Дир.

Ксандр вздернул бровь в притворном изумлении.

— Ну надо же, милая, неужели в тебе проснулась совесть? Очень не вовремя. И, думаю, тебе не надо представлять этого эра? Вы ведь знакомы?

Вейн смотрела на него с откровенной ненавистью.

— И как давно здесь Дир вместо этой… рыжей?

— Я отправил Лантану в ее комнату, как только появился, — любезно пояснил Ксандр. — Знаешь, я привык заботиться о том, что мне дорого.

— А она для тебя «что»? — ехидно спросила Вейн и присела возле Дира. У Охотника была разбита губа и глаза ошалелые, непонимающие. Помимо иллюзии, видимо, Ксандр на него наложил и печать безмолвия, от которой потом несколько дней болит все тело.

Темный стоял посреди комнаты, наблюдая, как Вейн разрезает веревку на руках Дира, стирает кровь с его лица. Туман вокруг него темнел, уплотнялся, заволакивал пеленой. И вновь в этом мареве мелькнули оскаленные клыки чудовища.

— Кажется, ты сетовала на холодную постель, Путница? — глухо сказал он. И скривился. — Ну, не буду мешать. — Кинул на пол перстень и шагнул в свой сумрак.

Вейн вскочила, как только туман втянулся в щели между досками пола, стек каплями серой влаги. Эри закружилась по комнате, бормоча заклинание — черные волосы вьются вокруг головы, глаза зажмурены, босые ноги отбивают ритм. Резко развела ладони, открыла глаза…

— Ушел? — сипло спросил Дир.