Вейн

– Тогда утром отведу в одно место, там должны помочь. Но договариваться будете сами. Я вас скину и быстренько смоюсь. – Игорь смущенно почесал нос. – Не волнуйтесь, это чисто мои разборки.

– Сколько? – прямо спросил Юрка.

– У, какой циничный мальчик! Забесплатно. Считайте, меня тоже потянуло спасать человечество в лице двух пацанов.

Игорь бережно отложил гитару и достал винтовку.

– Мы с Азатом сходим по делам. Часика через три-четыре вернемся. Костром займитесь, совсем потух.

– Может, с вами… – Егор потянулся к арбалету.

– Не стоит. Мы так, соседей проверим, не влезли бы на чужие пастбища, пока хозяева в отлучке. А мне еще завтра вас тащить, пожалейте старого вейна. – Игорь подмигнул.

Они с жузгом ушли в сторону узла, быстро пропав в темноте.

– Вот это да, – сказал Егор. – Здорово повезло, правда?

Юрка не ответил.

Натадинель сходил в рощицу и принес хворосту. Пламя, придавленное ветками, потрещало, набрало силу и взметнулось в небо. Забурлили в котелке остатки жузговской бурды.

– Зря ты так про Грина, – сказал Егор. Он сидел, упершись локтями в колени и положив подбородок на кулаки. Смотрел в огонь.

– Это еще почему? Тоже мне, строят из себя. Герои!

– Он людей спасает.

– Ну, в ножки ему поклонись! Одних спасают, а других…

– Да чего ты взъелся?

– Того! Зеленцов вон тоже, ангел-хранитель всея живого. А мою маму…

Юрка с треском разломил палку, кинул в костер.

– Она умерла? – помолчав, спросил Егор.

– Да. Погибла. Из-за него.

– Не успел спасти?

– Нет.

– А что тогда?

Юрка переплел и стиснул пальцы. Егор ждал.

– Он ее бросил. С ребенком. Со мной. Он – мой отец!

В дневнике была еще одна, последняя запись, без даты.

«Мне казалось, сойду с ума. Каждый день бегала на Обводную, чуть под машину не попала. Все думала: вот сейчас он вернется. Вот сейчас. Письмо – ложь! Его не может быть, это неправда. Мы любим друг друга.

Или действительно у мужчин другие ценности?

Но мне так нельзя. Мне есть ради кого жить.

Я жду сына. Говорят, на раннем сроке пол ребенка определить нельзя, а я знаю – родится Юрка. Юрочка, сынулька мой. Не Виктор, нет. Когда-то хотела, чтобы были Виктор-старший и Виктор-младший, теперь не хочу. Он не Зеленцов, он – Жданов. И сына назову в честь своего отца. Папа будет рад. Он у меня – замечательный.

Мне нельзя больше ходить на Обводную, нельзя!»

…Как-то на физкультуре прилетело по затылку волейбольным мячом. Зазвенело в ушах, и мир на мгновение дрогнул. Так и сейчас, когда Юрка понял, что прочитал.

Значит, ему врали? Всю жизнь! Сказочку рассказывали. Мол, мама ездила со стройотрядом и познакомилась с папой. Осенью хотели пожениться, но папа пошел купаться, а реки там бурные. Даже тела не нашли. Мама записала Юрку на свою фамилию – не хотела никому доказывать, что сын имеет право носить другую. Бывает. Ну, судьба такая, несчастливая.

Он не помнил, как оказался внизу. Лихорадочно заталкивал в рюкзак свитер. Выброшенные из шкафа вещи валялись на полу. Рубашка свисала из ящика, раскинув рукава. Мялись в рюкзаке мамины фотографии. Расплющило коробок со спичками.

Зачем ему свитер? К черту!

– Папаша, значит, да? Зеленцов, да? Хрен вам!

Она все-таки пошла на Обводную. Зачем? Ведь не хотела. Он позвал? Позвал, а потом бросил! Сам смылся, а ее оставил!

– Ненавижу! Гад! – крикнул Юрка, и пустой дом отозвался вздохом.

Хлопнула дверь.

Было темно, даже хозяйки еще не поднимались к утренней дойке. Юрка побежал к далеким фонарям, рюкзак колотил по спине. Сонно взлаивали собаки.

На остановке – никого. Магазин заперт. В многоэтажке по ту сторону светится пара окон.

Юрка выскочил на шоссе. Ну, где тут выход?!

Метался по дороге. То еле переставлял ноги, зажмурившись. Представлял: вот еще один шаг, и откроется другой мир. То бежал, надеясь проскочить. Не получалось.

Подали голос первые петухи.

Юрка сел на обочину и сбросил рюкзак. Опустил голову на колени. Болел затылок, точно и в самом деле ударили мячом.

Значит, он вовсе не Юрий Георгиевич Жданов, а Зеленцов Юрий Викторович. Бред какой-то!

Проехало такси, притормозило возле мальчишки и снова набрало скорость.

Странно, подумал Юрка, глядя на удаляющиеся габаритные огни. Как не сбили, пока с закрытыми глазами по шоссе мотался?

Встал. Поднял рюкзак за лямки и поплелся обратно. Светало, по улице полз туман. Петухи распевались уже хором. Мычала недоеная корова.

Юрка постоял на крыльце, кутаясь в джинсовую куртку. Заходить в дом не хотелось.

У соседей стукнула дверь, прошаркала в сарай бабка Ната. Черно-белой молнией метнулся кот, скрылся в малиннике. Громко сказало где-то радио:

– …часов. С добрым утром, дорогие…

Юрка толкнул дверь и шагнул в сени. Там на вешалке громоздилась дедова телогрейка, висел бабушкин плащ. На скамеечке стояли галоши и обрезанные по щиколотку валенки – у деда частенько мерзли ноги, даже когда стаивал снег.

Разуваться Юрка не стал и пошел в комнату, пачкая половики. Завалился на диван, не сняв куртку.