Век чудес

И в катастрофах порой есть нечто притягательное. Мы с папой периодически ездили на побережье наблюдать за тем, что творит океан с постройками на берегу. Жителей эвакуировали оттуда еще в начале замедления, изменившего уровень подъема воды. Во время приливов волны перекатывались по крышам, чьи очертания создавали геометрически правильную береговую линию. Дайверы тайком обчищали дома. В отливы величественные здания, жилища кинозвезд и миллионеров, скрипели и сочились влагой, словно затонувшие корабли. Океан стремительно разрушал их. Дома зияли пустыми окнами: должно быть, когда-нибудь осколки их стекол вернутся на берег, обточенные водой и перемешанные с ракушками.

С приходом замедления пляжи закрыли, но папа все равно обожал бродить по ним во время отливов.

Однажды в воскресенье, сворачивая к заброшенному пляжу Кейп-Код, он уговорил меня пойти с ним. Бесконечная оградительная полицейская лента билась на ветру. Вокруг не было ни души. Из-за эпидемии даже чайки пропали.

Кровля огромного дома покорежилась от воды, входная дверь просто исчезла. Большую часть мебели унесли волны. Внутри все приобрело серый оттенок. В гостиной не хватало целой стены, и она напоминала гараж, распахнутый навстречу морю.

– Ты только посмотри, – сказал папа. Он склонился к совершенно мокрому ковру. В покрывавшей его тине прятались маленькие песчаные крабы. – Хочешь подержать?

С закатанными до колен брюками он напоминал мне сборщика моллюсков.

– Нет, спасибо, – отказалась я.

В то утро отлив оказался особенно сильным – океан отступил на несколько сотен метров, – но вода постепенно начинала возвращаться. Мелкие волны уже лизали обломки заднего крыльца.

– А прилив-то уже идет, – сказала я.

– Время еще есть, давай здесь побродим, – ответил папа.

Дом кишел жизнью: к столешницам прилипли морские звезды, раковины заняли актинии.

– Смотри, куда ступаешь, – предупредил отец, когда мы спускались в холл.

На полу валялись куски дерева, водоросли и битое стекло.

– Я бывал в этом доме много лет назад, – сказал папа, щурясь на солнце. Только сейчас я заметила, как много морщинок появляется у него вокруг глаз, когда он улыбается. – Я встречался с одной девушкой, и мы заезжали сюда на рождественскую вечеринку. Это дом ее родителей.

Комнату захлестнул пенистый вал, и ноги у нас мгновенно промокли по щиколотку. Холодная вода немедленно пропитала мои сандалии, и они стали тяжелыми.

– Пап, пожалуйста, пойдем отсюда, – попросила я, оглядываясь.

Пол в коридоре уже скрылся под бурлящей пеной. Недавно двое подростков вот так же утонули в одном из старых домов, расположенных дальше по побережью.

– Здесь стояла огромная рождественская елка, – продолжал папа, двумя руками показывая ширину дерева. Ему уже приходилось перекрикивать шум воды. – А там – рояль. Мы чуть не поженились с той девушкой. Но это было до того, как я встретил твою маму, разумеется.

Вода прибывала с каждой минутой. Посреди комнаты покачивалась маленькая пластиковая бутылка.

– Папа, я серьезно!

– Ты поймешь меня, когда вырастешь. Ты не представляешь, как быстро идет время. Кажется, я был здесь вчера, а прошло уже двадцать лет.

Волны поднимались мне почти до колен. Я ощущала их пугающую силу.

– Пожалуйста, уйдем отсюда!

– Хорошо, пошли, – наконец согласился он.

Мы с трудом выбрались из дома. Пока мы поднимались к дороге, папа заметил в небе чайку.

– Смотри-ка, – сказал он, прищурившись.

Я уже несколько недель не видела живых чаек. Вид существа, способного летать, нас просто потряс.

Джинсы прилипли к ногам. В машине пахло морской водой.

– Раньше ты была смелее, – заметил папа, заводя мотор. – Похоже, в тебе просыпаются мамины черты. Причем не лучшие.

Он не ошибался: я превращалась в пугливую девушку, постоянно опасающуюся больших и маленьких несчастий. Я ждала разочарований со всех сторон.

15

Это случилось в темноте: в конце улицы горели фары, хлопали дверцы машин, беспокойно вспыхивали фонарики.

Из окна я увидела три полицейских автомобиля, припаркованных перед домом Тома и Карлотты. Сначала я почему-то решила, что произошло убийство. В телескоп я разглядела маму Гэбби в пижаме: скрестив руки, она стояла на своей дорожке в красном свете фонарей и смотрела на соседний дом. Я застыла на коленях на ковре. Шли минуты. Часовое время показывало четыре дня, хотя на самом деле стояла середина ночи. В безоблачном темном небе светился новорожденный месяц. Трещали цикады, лаяла собака, в эвкалиптах шумел ветер.

Наконец из дома вышла женщина в белом, похожая на привидение. Это оказалась Карлотта в ночной рубашке и с рассыпанными по плечам длинными седыми волосами. Идущий рядом полицейский придерживал ее за руки. Позади них топтался взъерошенный со сна Том.

Оба супруга были в наручниках.