Век диаспоры. Траектории зарубежной русской литературы (1920–2020). Сборник статей

Мемы следует рассматривать как живые структуры не только в метафорическом, но и в техническом смысле. Посадив в мой разум плодовитый мем, вы буквально поселили в нем паразита, превратив тем самым разум в носителя, где происходит размножение этого мема, точно так же, как размножается какой-нибудь вирус, ведущий паразитическое существование в генетическом аппарате клетки-хозяина. И это не просто образное выражение: мем, скажем, «веры в загробную жизнь» реализуется физически миллионы раз, как некая структура в нервной системе отдельных людей по всему земному шару330.

Это то, что на современном жаргоне называется «распространяться, как зараза». Набоков, со своей стороны, пытался прийти к этой идее avant la lettre и выразить в своем творчестве, в глубоко личном, укорененном в культуре смысле.

Как мы узнаём в «Отцовских бабочках», Федор очарован необычайностью фауны России, которая оказывается исключенной (как «неприспособленная») из популярных немецких атласов бабочек. То, что Константин Кириллович заполняет эту лакуну своим трудом «Бабочки Российской Империи», безусловно, вымышленным, можно рассматривать как попытку Набокова отменить исторический регресс, каковым был советский режим, и трагедию, каковой была смерть отца Федора (и отца самого Набокова). «Отцовские бабочки» заканчиваются высказыванием Федора: «Горечь прерванной жизни ничто перед горечью прерванной работы: вероятность загробного продления первой кажется бесконечной по сравненью с безнадежной недоконченностью второй»331. Будущее тайно присутствует в творении – именно поэтому второе имеет такое значение. В прочтении Федора Пушкин и Константин Кириллович ощущают будущее («судьбу») в своей жизни и через свои творения. Таким образом, различие между мемом по Докинзу и узором у Набокова вращается вокруг того, что Докинз называет «имитацией» (это своего рода репликация применительно к культуре), и того, что герой «Дара» воспринимает как художественное развитие и обновление, как поток культуры в себе и через себя, как взрыв новой и мощной силы332. Вероятно, с помощью понятий «имитация», «мем», «мемплекс» можно с научной точки зрения объяснить сгустки смыслов в «Даре», однако с художественной точки зрения они, к сожалению, оказываются явно недостаточными для понимания или оценки «личности», «ауры» в творении культуры. Множественные и взаимосвязанные циклы обратной связи, которые формируются в «Даре» (Пушкин – поэзия – Константин Кириллович – бабочки – наука – предопределенность судьбы – искусство-в-жизни / жизнь-в-искусстве) никоим образом не могут просто «копироваться». Чтобы обрести подлинность, они должны быть прожиты по-новому.

Диаспора и общая картина