Век дракона

Они бились отчаянно, из последних сил: кромсали панцирь чудовища, налетали и отступали — и все же, казалось, были для него не опаснее, чем мошкара, вьющаяся вокруг большого зверя, которая доводит его до остервенения, но большого вреда не причинит. Братья крушили булавой деревья, случайно попавшие под удар, а на панцире дракона оставались лишь вмятины, да и те постепенно затягивались, а ударить несколько раз в одно и то же место не получалось. Майхе колола дракона трезубцем, стараясь зацепить за край трещины и порвать панцирь. Единственная из всех, она упала только один раз. Шипы трезубца рвали кожу дракона, которая теперь свисала с него лохмотьями.

И вот настало самое страшное, чего ждал Н’Даннг: меч в его руке сломался пополам. Воин, лишенный оружия, выдрал с корнем небольшое деревце и бил им врага, как дубинкой. Но это были последние усилия; люди проиграли. Дракон изловчился, и в миг удара прихлопнул лапой булаву Горо. Охотнику пришлось выпустить оружие, а дракон испустил вопль торжества и зашвырнул булаву в реку. Шипы на оружии Ого искрошились, булава стала обычной дубинкой; трезубец Майхе изъеденный ржавчиной, сломался. Дракон еле двигался, но и охотники валились с ног. Они были почти безоружны и больше не могли противостоять дракону. Еще немного, и они будут не в силах даже бежать.

— В реку! — воскликнул Н’Даннг и закашлялся от отравленного воздуха. — Прочь отсюда, мы отступаем.

Братья-воины устремились к реке, уводя за собой дракона. Н’Даннг подскочил к Майхе, схватил ее за руку.

— Скорее! Иди же!

Его поразило странное лицо женщины, сосредоточенно-спокойное и чуточку отрешенное, как будто не в разгар смертельной схватки, а на вечерней прогулке у реки. Она попыталась отстранить Н’Даннга, взгляд ее скользнул по нему холодно, не узнавая.

— Пусти, — спокойно попросила она. И добавила заклинание на незнакомом языке.

Звенящая пустота окутала мысли Н’Даннга. Он замер — это было глубже сна, как будто небытие, но полное ощущений. Он все понимал и чувствовал, но его не существовало, и, стало быть, он не мог ослушаться чужой воли, голоса, который приказал ему:

— Уходи! Догони их, ныряй в воду!

Но он медлил еще мгновение, сам не зная, как ему это удается, пока новый окрик “Прочь!” не погнал его к реке. Несколько мощных гребков под водой, и Н’Даннг вынырнул, ему не хватало воздуха.

Майхе стояла лицом к реке — одна, безоружная, и дракон направлялся к ней. Ни одно заклятие не способно было сейчас задержать Н’Даннга, хотя он видел, что уже поздно. Воин рванулся к берегу, но вдруг что-то случилось с миром — а что, он так и не понял. Заметил только, как шевельнулись губы Майхе — беззвучно, показалось ему. В глазах у него потемнело, голова словно раскололась на части, и воин камнем ушел под воду. Придя в себя и изрядно нахлебавшись воды, Н’Даннг вынырнул и устремился к берегу. Рассудок его помутился, он знал одно — Майхе мертва, он сейчас бросится на дракона с голыми руками и погибнет тоже.

Первое, что он увидел на берегу, была туша дракона — бесформенная груда вонючей, ядовитой плоти. Бурый дым расплывался вокруг нее в воздухе, как в воде расплывается илистая муть. Дракон был мертв.

Н’Даннг обошел дракона и нагнулся над телом Майхе. Она лежала навзничь, голова запрокинулась назад, и из-под неплотно прикрытых век сверкнули белки. Но жизнь не покинула женщину, дыхание с хрипом вырывалось из ее горла. Н’Даннг осторожно поднял ее,“перенес ближе к воде, на островок зеленой травы — крошечное пятнышко жизни, — и поднялся с колен, не в силах осмыслить случившееся. Кто-то дотронулся до его плеча — братья стояли рядом, и на лицах, обращенных к женщине, воин прочел знание, которого недоставало ему. Это знание рождало в них страх.

— Говорите, — велел Н’Даннг. Взгляд его был черен, будто зрачки разошлись во весь глаз.

— Она умирает, — тихо сказал Горо.

— Это было Слово смерти, — добавил Ого. — Оружие, которое не знает пощады, но воспользоваться им можно лишь один раз: сказавший Слово смерти умирает сам.

— Майхе убила дракона?.. — пробормотал Н’Даннг, все еще не веря.

И тут он услышал слабый стон: женщина очнулась.

Охотник вновь опустился на колени, склонился к умирающей. Пальцы его потянулись приласкать прядь волос, выбившуюся из-под кожаной повязки, но он сдержал движение.

— Прости, воин, — шепнула женщина едва слышно. — Я не могла поступить иначе. Я причинила тебе боль, знаю. Мне не следовало мечтать о жизни на пороге смерти, но грезы были столь желанны… Мы, Знающие Слово, умеем иногда предвидеть события. Если бы я не сказала Слово, дракон убил бы нас всех, а затем еще многих; а так умираю только я. Это не простой дракон — лишь воину моего рода под силу было справиться с ним, и, боюсь, даже я не одолела бы его без вашей помощи.

— Нет никакого средства спасти тебя? — тихо спросил Н’Даннг, предчувствуя ответ. — Я не прощу себе, что оставил тебя в опасности. — И вы, — он рывком обернулся к братьям. — Вы знали обо всем?

Охотники невольно попятились.