Век Екатерины Великой

Все намеченные цели она достигла – и в деле управления государством, и в деле завоеваний на политической арене. Победы армии и флота говорили сами за себя. Теперь она крепко восседала на своем троне, и, как того желала, вполне самодержавно управляла государством. Вокруг нее вращалось много обожающих ее мужей, сановников, вельмож, готовых ради нее и жизнь отдать. Тем не менее она не чувствовала себя счастливой. Далеко не все у нее получалось касательно сердечных дел. Изменял ей ее любимец, граф Григорий Орлов. И как бы она не закрывала глаза на его частые измены, не корила его, не выговаривала за побочные мимолетные связи, Григорий оставался прежним ловеласом. Чего токмо она не делала, дабы его шальная жизнь не становилась известна окружающим! Чего ей стоило, когда сенатор Муравьев, заставший с ним свою жену, едва не учинил скандала, прося развода! Как ей, императрице пришлось унижаться, уговаривая сенатора простить сию связь. Сенатор угомонился, лишь получив в подарок земли в Ливонии. Тогда ей показалось, что сей случай вычерпал ее наипоследнейшее терпение. Получив тогда очередной выговор, Григорий будто угомонился. Но вдруг через год ей стало известно о рождении у одной из фрейлин дочери от Григория Орлова. Он дал ей имя Наталия Алексеева. Сие последнее его приключение переполнило чашу терпения Екатерины, и она положила разорвать с ним отношений. Екатерина пыталась сделать все, дабы вытравить память об оном человеке из сердца своего. Она знала самый легкий, испробованный путь предания забвению человека – найти на его место другого сердечного друга. Хотя с Григорием Орловым сей испробованный способ мог и не удасться: слишком много лет провели они вместе, слишком сильно она его любила. Коли говорить по существу – первые годы ей казалось, будто ее мир принадлежал токмо ему.

Стало быть, надобно найти себе другого душевного друга… Правда, сие не совсем приличествует царице огромного православного царства. Но, полноте, разве она не человек, не женщина? Разве ей не нужон мужчина? Возможно, есть женщины, коим никто не нужон, но ей без мужчины невозможно не токмо работать на благо России, но и попросту жить. Она давно заметила, что в отсутствии нежных отношений даже в самый небольшой промежуток в ее жизни с ней что-то происходило: ни одной светлой мысли, голова тяжелела, а свет ей становился не мил. Мучило беспокойство, неуверенность, разлад во всем. О повседневной своей работе она не могла даже помышлять. В такие дни она не хотела никого видеть, замечать, не хотела ни есть, ни пить.

Ее занимала мысль – любил ли ее Григорий? Вестимо, любил! Но по-своему, по-русски. Она и хотела именно русской, всеобъемлющей, всепроникающей любви. Дабы даже дышать было больно без любимого. Уж коли принадлежать кому-то, то до конца, до последней клетки души и тела. Однако, пусть она и принадлежала одному Григорию, но он не хотел принадлежать токмо ей. Похоже, искать новые связи для него было своего рода навязчивой страстью, сродни неизлечимой болезни. Пусть же он продолжает болеть, но уже без нее, императрицы Екатерины! Она же болеть не собирается, а найдет себе лекаря. В конце концов, ей, государыне Екатерине Алексеевна, постыднее продолжать терпеть полюбовника-изменщика, нежели завести нового. К тому же, чего ей стесняться? Не она изменяла, а он. Ни в одной стране фаворит не посмел бы изменить своей королеве – но не таков был бесшабашный Григорий Орлов. Другое дело, буде он верен ей: ведь живут же люди без измен. Тогда все было бы по-другому. Но она не может делить своего мужчину с кем-то, не желает!

Где же счастье, где же? Отчего Господь не дал ей одного-единственного, любимого на всю жизнь? Тогда она была бы верной женой до гроба. Екатерина успокаивала себя: в конце концов, все европейские правители грешат, имея далеко не одного и не двух фаворитов. Найдет и она себе кого-нибудь.

Однако, как же тяжело было ей расставаться с человеком, в коем все было столь хорошо – и наружность, и ум, и сердце и душа. Высокий, стройный, сильный, самый красивый человек во всей империи! Когда он раздевался, глаза Екатерины приковывало к нему: настолько каждая линия его тела, каждый его изгиб были совершенны. Человек без единого изъяна – даже утреннее дыхание у него было свежим, как у младенца, зубы – один к одному, а мощные мужские руки, в коих хотелось находиться как можно дольше!.. Когда Григорий говорил о красоте ее тела, о ее прохладной бархатной коже, о постоянном его желании прикасаться к ней, она не верила ему. С его красотой сравниться было невозможно. Григорий же никогда не кичился своей внешностью и в самом деле не замечал бы ее, коли не женщины, замирающие при его появлении.