Век Екатерины Великой

Великого князя переодевали обер-егермейстер граф Кирилл Разумовский и дядя Великой княгини, Август Гольштейн-Готторпский. Когда же переодели Екатерину, императрица отправилась в спальню племянника и привела его к молодой супруге. Их халаты были разного покроя, но одного цвета. С иконой в руках Ея Императорское Величество благословила их. После всех приготовлений для первой брачной ночи толпа придворных дам наконец покинула спальню, и Екатерина мышкой юркнула в постель. Зажмурила глаза, пытаясь представить, что сейчас произойдет. Страшновато становиться женщиной, женой мужчины, тем более – такого. Открыв глаза, она увидела Петра в дверях. Он быстро скользнул в свою комнату. Екатерина подумала, что супруг ее что-то там забыл и сию минуту вернется. Она коротко помолилась, прося Господа Бога помочь ей. Петр не шел. Слышны были за стенками пьяный смех, топот, хлопанье. По-видимому, Великий князь никак не мог расстаться со своими выпившими друзьями. Екатерина представила, как будет ей противно от запаха винного перегара. Представила, как он будет касаться ее, и содрогнулась.

Свечи на высоком подсвечнике прекрасно освещали спальню. Екатерина в который раз обвела глазами шторы, резную мебель, в который раз потрогала на бархатном покрывале выпуклую серебряную вышивку. Невыносимо запиликала скрипка. Екатерина зажала уши. Так, под самую разнородную какофонию звуков, ее одолел сон. Супруг пришел далеко за полночь, сбросил одежду, тяжело завалился на кровать и моментально заснул, по-детски посапывая. Разбуженная Екатерина подняла голову и несколько минут рассматривала его. Момент сей она запомнила на всю жизнь, момент, когда она так остро пожалела себя! Потекли горячие обидные слезы и, заплакав, она уткнулась в подушку. Так и заснула уже под утро.

Великий князь поднялся с постели в полдень. Екатерина, уже позавтракав, вышла с фрейлинами на поклон к императрице Елизавете Петровне. Через час, когда она вернулась в свои покои, Петр Федорович весело вбежал к ней с коробкой, перевязанной бархатной лентой. Се был его свадебный подарок – драгоценный комплект сапфировых украшений. Великий князь всенепременно хотел, дабы сегодня же на балу его законная жена надела именно сей гарнитур. Екатерина не могла долго держать обиду: ввечеру на балу на ней сияли новые драгоценности.

Свадебные празднества продолжались. Один из последних маскерадов особенно запомнился юной Великой княгине. Он целиком выстроен был на исполнении четырех кадрилей. Сие означало, что четыре группы гостей, по двенадцать пар каждая, в пестрых платьях танцевали в той части зала, кою заранее отвели для каждой из групп. Кадрили не могут смешиваться, о чем танцоров предупреждали при входе в зал. Каждая кадриль отличалась от других цветом бальных туалетов, тоже определенным заранее. Первую группу танцующих возглавлял Великий князь Петр Федорович; цвет сей группы был розовый и серебряный. Вторую кадриль открывала Екатерина Алексеевна с знаменитым маршалом Ласси, героем недавней войны, их цвета – белый и золотой. Во главе третьей группы шествовала мать Великой княгини – герцогиня Иоганна-Елизавета в бледно-голубом с серебром. Четвертая кадриль – дяди Екатерины Алексеевны, Адольфа-Фридриха Голштейн-Готторпского, епископа Любекского – в желтом с серебром. На сем карневале Екатерине пришлось танцевать поочередно с тремя рослыми красавцами Чернышевыми. Двое из них, Иван и Захар, были родными братьями. Как же хороши, умны и веселы были они! Все они оказывали ей знаки внимания. Так бы и осталась навек в их компании!

Заключительной частью празднества, как и всегда в подобных случаях, стали вечерние фейерверки и иллюминации, являвшие собой подлинное искусство, почти театральное действо: искусные пиротехники и инженеры из разноцветных и белых огней создали несчетное число движущихся разнообразных фигур и аллегорий. Оные небесные картины сопровождали музыка, салюты и иллюминация; зрелище они представляли собой совершенно невероятное, почти сказочное. Обыкновенно Андрей Чернышев, как близкий друг Великого князя, находился с ним рядом, но на сей раз совсем близко к Великокняжеской чете оказались и братья Захар с Петром. Все пятеро, задрав головы, комментировали каждый выстрел фейерверка необычайно живо и смешно. От смеха Великий князь Петр Федорович хватался за живот, прыгал на месте, хватал всех за руки, обнимал и радостно выкрикивал свои восторги. Екатерина держалась, как положено Ея Императорскому Высочеству.

Захар Чернышев паче смотрел не на небо, а на нее.

* * *

Через месяц, едва утихли торжества по поводу бракосочетания, Екатерине пришлось распрощаться с матерью. Герцогиня Иоганна-Елизавета, собравшись к отъезду, вышла из своих покоев. Нос у нее распух, глаза покраснели. Прощаясь с императрицей, она со слезами бросилась к ее ногам:

– Я умоляю вас, Ваше Величество, простить причиненные мною неприятности.

Елизавета Петровна немного отстранилась, поправила платье там, где касались его руки герцогини, и сказала надменно: