Век Екатерины Великой

Великая княгиня Екатерина Алексеевна, выйдя замуж совсем еще юной девицей, пусть и слыла весьма умной и трезвомыслящей, но фактически была совсем еще неопытна в семейной и придворной жизни. Да, она была Великой княгиней православного вероисповедания, что имело большое значение, дабы восприниматься народом своей, но все же она была нерусской, а, стало быть, неродной. Собственно, как и ее законный супруг, Петр Федорович, – пусть в жилах его и текла кровь Романовых. Народ бы с радостью счел его родным, но уж слишком вызывающе вел себя наследник: не почитал православные церкви, в коих он мог громко разговаривать, гримасничать и зевать, не удосуживался говорить на русском языке, часто утверждал, что предпочел бы шведскую корону. Словом, презрение к русской жизни прослеживалась с его стороны во всех отношениях. Великая княгиня видела все огрехи супруга и прекрасно понимала, что и ей еще много надобно поработать, дабы стать достойной предначертанной ей судьбы, кою она отчетливо предчувствовала внутри себя. И прежде всего ей надобно бы стать матерью Романова. Она так мечтала о ребенке, по рождению коего положение в России стало бы гораздо прочней для нее, но давно поняла – сие токмо мечта: Великий князь и не думал заглядывать в ее спальню. В своем дневнике она скрупулезно выписывала, как ей следует действовать, дабы медленно, но верно приблизиться к своей цели, и методично претворяла свои решения в жизнь. В какой-то из прочитанных книг Екатерине встретился метод, с коей героиня добивалась признания общества, которая на всевозможных собраниях подходила к старушкам, садилась рядом, заботливо расспрашивала об их здоровье, давала советы, как можно излечиться, ежели узнавала об их болезнях, терпеливо выслушивала истории о их далекой молодости, о теперешних их заботах, сама испрашивала их совета, от всего сердца благодаря за доброе к ней отношение. Екатерина решила воспользоваться сим методом. Она пошла дальше: интересовалась именами их любимых собачек, попугаев, расспрашивала об их поведении, и старушки рассказывали о своих животных с большим восторгом и увлечением. Окромя всего, в день их именин посылала своего камердинера Тимофея Евреинова с поздравлениями и цветами от своего имени. Изо дня в день она следовала оному методу и по истечению чуть более года получила ответ на свой титанический труд: все просто обожали ее! Поскольку старушки, коим она дарила свое внимание, отзывались о сердце и уме Екатерины Алексеевны в своих семьях токмо в самых приятных для нее тонах, то их дети и внуки, а такожде прочие родственники получали самое хорошее впечатление о молодой Великой княгине. Вот уж поистине: терпение и труд все перетрут! Екатерина продолжала работать в том же направлении. Пусть часто сей труд и становился весьма утомительным, но она стойко держалась своей линии. Иногда она сама удивлялась, как ей все удавалось – но токмо не по отношению к мужу. Оставаясь наедине, она чувствовала неодолимую неприязнь к нему, и, как она ясно видела – взаимную. Неприязнь разрасталась и углублялась. Иначе не могло и быть: Великий князь словно и не помнил о существовании своей жены. Он волочился за фрейлинами своей тетки, такожде проводил время с лакеями, то занимаясь с ними шагистикой и фрунтом в своей комнате, то играя с оловянными солдатиками, то меняя на дню по двадцати разных мундиров, то занимаясь дрессировкой своры охотничьих собак тут же, в общих покоях. От их визга и неприятного запаха у Великой княгини часто болела голова. Спасибо Чоглоковой, та нашла сносное средство от мигрени: достаточно было токмо понюхать щепотку табака, как боль почти сразу уходила (Чоглокова же посоветовала брать табак левой рукой, понеже правую она подавала для целования). Подобное сосуществование с мужем становилось невыносимым. Екатерина зевала и не знала, куда деваться со скуки. Так тянулись один за одним дни, недели, месяцы… Казалось, в супружеской жизни ничего никогда не изменится. Все так же неуемно глупо вел себя муж Екатерины Алексеевны, все так же всегда и всюду Великая княгиня Екатерина Алексеевна принуждена была быть очень осмотрительной и осторожной. Все так же много времени она просиживала над книгами, которые приносили ей знания и удовольствие. По рекомендации Гюлленборга она прочитала некоторые сочинения Цицерона, Плутарха и Монтескье. Весной, сразу как отпраздновали восемнадцатилетие Великой княгини, ее с Петром Федоровичем поместили наверху, в старой постройке Петра Первого. Здесь от скуки Великий князь стал играть вдвоем с Екатериной каждый день после обеда в «ломбер». Когда она выигрывала, он сердился, а когда проигрывала – требовал немедленной уплаты. У Великой княгини не было ни гроша, и, за неимением денег, он принимался играть с нею в азартные игры, ставя на кон что-нибудь из своих вещей, к примеру, ночной колпак.