Век эмпирей

— Это — предварительное расследование, и как, вам известно, наши отношения с калдари ухудшились. Благоразумие требует, чтобы мы опасались всех случаев агрессии — каких бы то ни было — касательно наших пилотов. Я должен напомнить, что ваша ведущая была «капсулирована» во время задания — пометка о неблагонадежности на ничем не примечательной записи полета, а это наводит на размышления о возможности того, что вы бросили Маракову умирать при исполнении боевого задания.

Корвин был взбешен последним пунктом, но старался оставаться в рамках приличий.

— Ерунда! Вы слышали ее утверждение, что я ничего не мог сделать! Она признала, что сама недвусмысленно приказала мне отступить!

Якобсен игнорировал его, некоторые члены комиссии качали головами.

— Ваши выкладки о возможном сотрудничестве Республики и таккеров в операциях, проводимых в открытом космосе, приняты к сведению, но отсутствие заключительных данных черного ящика и очевидная потеря памяти, пережитая и вами, и капитаном Мараковой, требуют, чтобы мы учли все возможные варианты происшедшего, включая и то, что вы совершили в беспамятстве, и что вы забыли, — все это может иметь для нас важнейшее значение.

Удерживаясь от соблазна послать комиссию куда подальше, Корвин вместо этого бормотал стандартное «да, сэр».

Якобсен подался вперед, его пухлое лицо перекосил яростный взгляд, который почти напоминал ухмылку.

— Учитывая крайне необычные обстоятельства столкновения, комиссия не может найти никакой ошибки в том, как вы себя вели. На наш взгляд, ваша работа и капитана Мараковой признана удовлетворительной. Потому ваш летный статус остается действительным.

Делая излюбленную оговорку, Корвин говорил, особо не стесняясь.

— Не думал, что действительный статус «прыжка» был когда-либо подсудным. Сэр.

Ухмылка Якобсена сменилась мрачностью.

— Скажу больше, лейтенант. Ваши семейные связи — единственная причина, почему я не надрал вашу изнеженную задницу сразу после доклада и не отправил вас на гауптвахту за вашу дерзость. И к вопросу о связях, вы будете состоять в контингенте эскорта адмирала Нуара на Малкален. Это — самое безопасное назначение для того, кто так неохотно вступает в бой, как вы. Родство или не родство, лейтенант, — если вы провалите это задание, я должен буду лично проследить, чтобы вы никогда более не летали на кораблях флота. Вы поняли?

Его лицо стало цвета закатного солнца, отметил лейтенант.

— Да сэр.

— А теперь убирайтесь с глаз долой.

Президент Фойритан был радостно возбужден, почти готовый рассмеяться.

— Вы, должно быть, собирались провести меня, — сказал он шефу разведки.

— Более того, — ответила Ариэль, подавляя смешок. Она читала декларацию, выпущенную Тибусом Хетом в ответ на заявление о торговле между Гариучи и Фойританом. — Там сказано, цитирую: «Я приветствую инициативу Отро Гариучи урегулировать ситуацию на Калдари Прайм, и воздаю должное его мирному подходу к установлению отношений с Федерацией Галленте. Я с нетерпением хочу узнать детали этого соглашения и желаю внести в дипломатический процесс все, чем располагаю, чтобы добиться наилучшего результата для народа калдари». Ничего себе, — воскликнула она, швыряя наладонник на стол Фойритана. — Разговор об изменении политики.

— Какая змея, — насмехался президент, вертя прибор между пальцами. — Он наверняка получил от кого-то хороший совет. — Он стал серьезным. — Полагаю, вы считаете, что я должен воспринимать это как долгожданные новости.

— Нам потребуется больше времени, чтобы избавиться от иммигрантов, — признала Ариэль. — Кроме того, придется разбираться с последствиями бунтов. Это будет нелегко.

Фойритан что-то бормотал, отворачиваясь от нее. Его офис возвышался над станционным ангаром, закрывавшим магистрали, заполненные скоростными «челноками» и шаттлами, которые пересекали процветающую столицу далеко внизу.

— Не нравится мне это. Изменение курса Хета беспокоит меня. Я чувствую, что мы упускаем из вида нечто значительное.

— У нас нет оснований предполагать, что перед нами не то, что нам кажется, а именно: Хет признает, что есть пределы его власти, — сказала Ариэль. — Отро Гариучи все еще самая влиятельная фигура в Альянсе Калдари, и действия Хета этого не изменили.

— Может быть, мы должны пригласить его на конференцию? — издевательски промолвил президент, затем покачал головой. — Нет. Этот шаг должен заставить людей дважды подумать над всей ерундой, которую изрекает Хет. По крайней мере, это касается разумных калдари. Если такие существуют.

— Господин президент, ваш план работает. Мы, правда, заплатим политическим кошмаром, но это не имеет значения, если в результате добьемся приостановки действий Хета и достаточно стабилизируем ситуацию, чтобы мирно вывести галленте с неверного пути.

— Это достаточно высокая цена, — признал Фойритан. — Последствия такого соглашения приведут к экономическому фиаско.

— Если потребуется, мы пройдем по мостику.

— Да, — сказал он, изучая ее резкие, умные черты. — Знаете, Ариэль, я действительно чувствую, что именно мне предстоит проделать этот путь.