Век эмпирей

Удивительно, но перехватчик калдари взорвался немедленно, судно было уже тяжело повреждено. К этому моменту прибыла вторая волна ракет; буквально за мгновение перед их атакой центральный аварийный процессор «Тараниса» выбросил за борт его капсулу. Корвин почувствовал, как крошечное приспособление катапультировалось из изуродованного взрывами корпуса.

Корвин знал, что охотники на этом не остановятся.

Прежде чем он мог ускользнуть, его капсула была обездвижена — сначала шифратором деформации, а затем статической сетью. Все, что он мог сделать теперь, — это дождаться момента, когда начнется его бытие капсулира, для того чтобы обмануть телесную смерть и родиться и воплотиться заново.

Он поглощал каждую деталь окружавшей среды, поскольку ракеты прибыли за ним: горящая станция, крен на одну сторону с тяжелой раной в миделе; он задавался вопросом, сколько людей, если таковые вообще имеются, были все еще живы внутри. Он видел разрушение «Мегатрона» флота Федерации, треснувший корпус судна, пострадавшего от огневого удара; тяжелые нейтронные взрыватели продолжали стрелять в течение нескольких мгновений, пока огни каюты не погасли навсегда.

«Сколько смертей, — думал он, пока первый взрыв сотрясал его капсулу. — Сколько команды на „Мегатроне“… шестьсот, возможно, семьсот человек вычеркнуто из жизни таким образом…»

Капсула начала ломаться, толкая его плоть к пустоте; но Корвин не чувствовал ничего, кроме ясного ощущения, что его отделяют от действительности. Он видел, как в пространстве плыл его собственный труп, а затем — проблеск солнца системы Малкален. Внезапно его толкнуло к оранжево-желтому пламени…

…и затем наступила спокойная чернота, сопровождаемая четким, приветливым, женским голосом компьютера:

— Доброе утро, пилот. Как вы себя чувствуете?

Корвин впервые открыл клонированные глаза, во множестве световых лет от места, где он погиб. Пребывая в безопасности в пределах пространства Федерации, он был уверен, что другие капсулиры, участники того же сражения, точно так же пробуждались неподалеку.

Регион Метрополис, созвездие Гедур

Система Иллуин, планета III

Административная станция Парламента Республики

Двигаясь по направлению друг к другу, мужчины были удивлены встречей, когда приблизились к двери офиса Карин Мидулар.

— Сомневаюсь, что мы оба вызваны сюда случайно, — заметил Кейтан Юн, увидев четырех охранников позади Малету Шакора. В отличие от Амелины, это были бруторы, и каждый из них казался более чем способным к тому, чтобы калечить людей.

— Уверен, что в дисциплинарных целях, — сказал Малету с кривой улыбкой. — По отдельности, но причина одна и та же. — Он прошел вперед, с радостью положил руку на плечо Кейтана, обращая на него замутненный взгляд. — Хорошо сделано, дружище! Посмотреть бы на лица тех ублюдков из КОНКОРДа в тот момент, когда появился флот.

— Я бы покривил душой, если бы сказал, что не наслаждался этим, — ответил Кейтан. — Говоря начистоту, жаль, что не могу этого повторить.

Малету засмеялся.

— Давайте посмотрим, чего желает леди, — сказал он, поворачиваясь к Амелине. — Вы ведь останетесь здесь?

— Конечно, сэр, — ответила она с небольшим поклоном, занимая место рядом с другими телохранителями, в то время как испуганный персонал станции держался на расстоянии.

— «Сэр»? — пошутил Кейтан. — О, она никогда не называет меня так…

— В этом правительстве более никто не останется, — ругалась Карин Мидулар; ей было слышно, поскольку двери оставались открытыми. — Ни на одном из официальных постов. Вы, оба, заходите внутрь.

Они подчинились, прекрасно зная, что их ожидает. Лишь из уважения — по крайней мере, со стороны Кейтана, — они собирались позволить ей еще раз воспользоваться своими правами.

— Вы оба освобождены от ваших постов, при этом немедленно, — почти кричала Карин. — Приказ об увольнении подписан, верительные грамоты лишь подтвердят ваше изгнание с этой станции. Даже не делайте попытки вернуться в правительственные офисы или любую палату Парламента, чтобы забрать ваши вещи — мы отправим их вам в любое место, где вы будете находиться. Лично я могла бы меньше заботиться об этом.

— О, сколько пафоса, — издевался Малету.

Приведенная в боевую готовность, премьер-министр говорила со всей страстностью, зло впиваясь взглядом в старого брутора.

— С каждым из вас я соблюдала все приличия, использовала все шансы, чтобы работать с вами… по крайней мере, цивилизованно обсуждать политические вопросы, что могло бы сделать много хорошего для людей, но вы выбрали другой путь, жестко вели свою линию… этот бессмысленный мачизм бруторов, это неоконсервативное, перегруженное тестостероном, упрямое упорство, с которым ваше племя пинает всех и вся, но не зарабатывает на этом ничего, словно слепец ведет вас…

— Это низко, — прокашлял Малету. — Непрофессионально по вашим собственным стандартам…

Карин взглянула на него с яростью в глазах.