Век испытаний

Церемония должна была проходить в банкетном зале модного и супердорогого отеля «Евроконтиненталь». Будучи человеком небедным, но рациональным, Черепанов не позволил бы себе снять здесь апартаменты — это было бы как минимум расточительно. Впрочем, когда-то у него здесь состоялось несколько деловых встреч — вход и в отель, и в ресторан был свободным. Тогда Иван заприметил здесь знакомого киевского пиарщика, который, видимо, для пущей важности, дабы поднять свой статус и расценки на услуги, назначал встречи именно здесь. При этом собеседники за его столиком чередовались, а недопитая небрежно отодвинутая чашка кофе оставалась неизменной. Как говорится, зачем платить лишнее?

Черепанов окинул Ольгу оценивающим взглядом и остался доволен своей спутницей. С такой женщиной не стыдно появиться на людях. Чёрное вечернее платье, серьги, кулон, кольцо, туфли — всё было нарядно, красиво, подчёркивало привлекательность, но не содержало признаков вульгарности. «Вкус — великое дело—», — отметил про себя Иван, пока Ольга заботливо и как-то по-хозяйски поправляла ему галстук и ворот идеально выглаженной рубахи. Он вспомнил, как на одной из вечеринок оказался в обществе закомплексованной девушки, от поведения которой и ему было некомфортно.

Когда в качестве заказанного такси за ними подкатил дорогой и почти новый джип-мицубиси с шашечками, Иван слегка ошалел. Он вольяжно расселся рядом с Ольгой на заднем сиденье. По пути Черепанов не удержался и задал водителю — приветливому слегка лысоватому дядечке лет пятидесяти, чем-то схожему с артистом Николаем Губенко, — мучивший его вопрос: «Скажите, пожалуйста, вы везёте нас за 40 гривен. Столько же мы заплатили бы, если бы нас доставили и на “ланосе” или другом дешёвом авто. Но если посчитать стоимость вашей машины, амортизацию, обслуживание, расход топлива — то, мне кажется, вы работаете в убыток. Или я чего-то не понимаю?» «Всё верно, — “Губенко” был рад поговорить, — А мне деваться некуда. До кризиса я на фирме работал. Хозяин платил прилично. Он и уговорил меня взять кредит и эту красотку купить, сто лет бы мне это нужно было. А через полгода он сдулся. Я же остался с машиной и кредитом. Продать её за те деньги, что взял, уже невозможно. Если банку её вернуть, то они её так оценят, что я ещё им должен останусь, хотя уже почти треть стоимости выплатил. А так — хоть как-то на погашение кредита зарабатываю…

На прошлой неделе немного повезло — американцев катал три дня. И знаете, что их больше всего впечатлило? Не музеи, не церкви. Поездка на дамбу. Это в районе Конча-Заспы. Там выросли как грибы не сотни — тысячи особняков стоимостью в несколько миллионов “зелени”. Земснаряды фугуют день и ночь, прокладываются собственные реки, и всё это якобы в бедной стране. И поразило их, что владеют этими дворцами преимущественно чиновники…»

В этот момент они въехали на ярко освещённую выложенную из дорогой брусчатки площадку перед «Интерконтиненталем», и шустрый швейцар ретиво бросился открывать заднюю дверцу. Иван неспешно, давая швейцару подождать столько, сколько потребуется, выдал довольному водителю полтинник, выйдя, уверенным жестом подал руку Ольге и, дав возможность швейцару услужливо открыть перед ними нарядную дверь, сунул ему в руку пятигривенную купюру. В холле в свете сотен лампочек — их, казалось, невозможно было сосчитать — неимоверных размеров хрустальной люстры суетилась разношёрстная публика. «Сколько всё же в этой люстре лампочек? Сколько она весит? Сколько стоит?» — эти вопросы профессионального любопытства остались без ответа, потому что Иван уже с кем-то здоровался и представлял свою спутницу. Ей явно льстило, что и в столице на такой элитной тусовке Иван был как рыба в воде.

Они спустились по мраморной лестнице в банкетный зал. В углу расположилось трио молодых скрипачей, довольно виртуозно наполнявших звуками собрание.

Вручение премии — чека на 50 тысяч евро — сопровождалось речами англоязычных руководителей международного фонда, которые озвучивал картавый переводчик с монотонной интонацией и нетипичным ударением, явно раздражавший Ивана. А может, Черепанов выплёскивал на него досаду, на самом деле адресованную герою церемонии? Может, он завидовал этому щуплому довольному пареньку в дырявых джинсах, который стоял на сцене? Конечно, лауреат обнародовал в Интернете тайные контракты Украины на поставку оружия режиму одной из африканских стран. Интересно, рисковал ли он жизнью, добывая эти материалы, обжигал ли пальцы, когда доставал горячую головешку из огня? А может, ему кто-то элементарно «слил» эту самую информацию — и весь тебе героизм. С такими материалами и он — Черепанов — такую бомбу взорвал бы! Да где ж их взять-то?