Век кино. Дом с дракончиком

— Откуда вы?.. А, Жанна рассказала. В своем роде философ. На презентации они быстренько сошлись с Алешей, подружились и сцепились на евангельскую тему: кому легче пройти в царствие небесное — Митьке или верблюду.

— Философ очень богат?

— Нормально. Он потом переживал, даже пожелал войти со мной в долю по поводу кладбищенской взятки.

— Он был на похоронах?

— Проводил в последний путь — вот вам и обаяние, провели-то всего вечер вместе.

— Как на том вечере вела себя Марина?

— Как всегда — вполне пристойно.

— Между тем она встречалась с…

— С кем?

— С «дракончиком» возле зеленого камня.

— Какого камня?

— Зеленого. «Запомни зеленый камень» — Даша услышала реплику сестры по телефону.

— Господи! Фантасмагория!

— Дмитрий Петрович был знаком с Дашей? Я имею в виду — до Алешиных похорон.

— Нет. Впрочем… да, поверхностно. Мы как-то вдвоем заехали к ним. Курковых не было, ну, с Дашей чаю попили. Не там ищете. Обозвать Митьку «дракончиком»… ну ладно, шутка. А уж святым Граалем — совсем ни в какие ворота.

— Сергей Александрович, подождите минутку в машине, я заскочу к приятелю за вещами.

Валентин промчался проходными дворами за Елисеевским к Сашке. «Да, снял комнату у Никитских ворот за двести долларов в месяц». — «Плати лучше мне, хоть сотню». — «Нет, Саш, я жутко увлекся». — «Женщиной?» — «Преступлением. У свидетельницы убийства пропал дар речи». — «Серьезно?» — «Надо спешить, не хочу дождаться следующего потрясения». — «А что? Частенько клин клином вышибается». — «Не дай Бог! Смерть вокруг бродит…»

Продолжение диалога в автомобиле.

— Двадцать восьмого ноября вечером Марина сказала по телефону про этот чертов камень. По ее просьбе сестры отправились на станцию «Арбатскую», где, видимо, состоялась третья встреча.

— Видимо?

— Марина спустилась в метро одна, а Даша в темноте услышала тот голос.

— Она не выдумывает?

— Не знаю… непохоже.

— Я не доверяю никому — ни вам, ни этой девчонке.

— Взаимно. В это самое время вы занимались сделкой в «Страстоцвете». Вы звонили Марине?

— Не звонил. У меня есть свидетели.

— Ну а если вы ненадолго покинули комнату…

— Однако сколько острых и неизведанных ощущений в роли сыщика! Или преступника. А вот играть не довелось. Можно по-тихому позвонить, да, но мы не покидали кабинет.

— Кто — вы?

— Я, мой адвокат и Марк.

Машина въехала во двор, они вышли, разом взглянули вверх. На четвертом этаже в кухонном окошке вздрогнула, сдвинулась кружевная занавеска, над геранями в горшках появилось бледное лицо. Неестественно бледное по контрасту с ярко-красными губами и живым пламенеющим лоском волос. Народная примета: не доверяй рыжим.

Жива!

— Ага, вот кто по комнатам бродит, в окнах мелькает, — пробормотал Серж, а Валентин предложил (тоже почему-то вполголоса):

— Договорим здесь?

— О чем нам с вами…

— До какого часа вы тогда занимались сделкой?

— И что вы прицепились к нашей конторе!

— Неподалеку была обнаружена «волга» Алеши. И мертвое тело.

Во внезапной паузе на миг вообразилось: высотка с «Иллюзионом», продутый ветрами мост в густом желто-фиолетовом сумраке, в свирепой ноябрьской слякоти; обезображенный труп в ледяной воде — центральный символ, к которому стягивались нити воображения, пронизывающие пространство столичного пятачка — место преступления… Актер-любовник глубоко и мрачно задумался.

— Почему при совершении сделки не присутствовал Дмитрий Петрович?

— Что?.. А, сделка была заключена раньше, осталось деньги передать. Митька же накануне свалился в подагре, сильный приступ, лежал дома.

— Надо мне в вашу фирму наведаться. Вы утверждаете, что Алеша не имел к ней отношения. Может, имела Марина?

— В каком смысле? — В его взгляде (как тогда в зеркале) промелькнула бессильная враждебность. — А то вы не знаете!

— Чего я «не знаю»? О чем вы?

— Да, так… тяжело, тоска, — вырвалось признание. — Я пошел.

— Минутку! Два слова о ваших компаньонах.

— У меня один.

— А Марк?

— Казанский улетел в тот же вечер, двадцать восьмого, рейсом в восемь тридцать. В Южную Америку.

— Один?

— В Шереметьево отбыл под охраной.

— Под охраной?

— Ну, он увез мои деньги. Плата за акции.

— Сколько?

— Коммерческая тайна.

— Но она отражена в документах?

— Все отражено, все законно.

— Так сколько?

Серж взглянул затравленно и отрывисто рассмеялся.

— Двести тысяч долларов.

— Недурной капиталец вы за годы гласности спроворили.

— Завидно?

— Еще бы. (Тон между нами становился все нервознее… и рыжеволосая Даша глаз не сводит.) Марк действительно улетел?

— Боря посадил его на самолет.

— Боря? Наш студент?

— Студент — слишком большая роскошь на нынешнем историческом этапе. Время от времени он у нас подрабатывает в охране.

— Ах да, он же спортсмен, натренирован. Во сколько они с Марком отбыли?

— В шесть, в седьмом.

— Вы остались со своим адвокатом?

— Он тоже вскоре ушел. А я еще дождался факса из Америки.

— Значит, с шести часов алиби у вас нет?

— У меня есть все. Объясните же, зачем вам сдалось это следствие?

Боковым зрением Валентин уловил, как шевельнулась кружевная занавеска, лицо покачнулось, словно подало знак.

— Сдалось. О мотивах пока умолчу.

— Понятно.

— Ну так — алиби.