Век кино. Дом с дракончиком

— Вы убили ее.

— Убил?.. Ах да. Она что-то лепетала, совсем с ума сошла.

— О чем?

— Говорю же: с ума сошла. Про какой-то святой Грааль. Обогнула елку, мы стояли у окна, приоткрытого (не я открыл, у нее мания!), сквозняком несло… запредельным. Вдруг засмеялась и говорит: «Ты же мертвый, я тебя похоронила». Я вспомнил про урну, про гроб… я убил ее.

— Почему вы не воспользовались пистолетом?

— Пистолетом?

— Чтоб наверняка.

— Забыл, наверное. Тут дверь в прихожей отворилась: Даша. Да, перед этим звонки были… В прошлой жизни я ее любил.

— Обеих сестер любили? — уточнил Валентин угрюмо.

— Они так прекрасно дополняли друг друга.

— Вы соблазнили девочку?

— Физически нет. Но вообще я старался поддерживать этот неугасимый огонь, союз троих, который давал силы продержаться… нет — жить!

— Это психическое извращение, — процедил «сыщик». — И вы продали прекрасный ваш союз за двести тысяч долларов.

— Это они… она! Я оказался в ловушке, но Даша, раздевшись, сразу прошла в свою комнату. А я сбежал.

— С возгласом: «Дракончик!»

— Серьезно?.. Дался же мне этот дракончик. — Алеша задумался. — Помню, на презентации покойник хвастался, что всех соблазнил…

— Это когда вы проповедывали «блаженство нищих»? Слабый вы человек, Алексей Васильевич.

— А вот мы сейчас проверим, слабый я или нет.

— Идти по трупам — не такая уж доблесть и отвага.

— Не провоцируйте меня преждевременно, всерьез предупреждаю, рука не дрогнет.

— Вас видел Серж, видел, как старик удаляется по Смоляной к бульварам.

— Далеко я не ушел, походил, походил… Надо же было знать!

— Жива ли ваша жена?

— Ну и это… В общем, из дома напротив, точнее, со двора я видел. Пронесли труп на носилках. А потом Дашу вывели к «скорой».

— А наутро, когда я уехал, явились с обыском. Красные перчатки в еловых ветвях. Что вы там шарили?

— Нет, я просто вошел в эркер.

— Зачем?

— Не знаю. Посмотреть. Она там, в переулке, лежала в темноте.

— Убийцу потянуло к месту преступления?

— Не знаю. Смотрю: под горящим фонарем (это днем-то!) друг мой старый стоит и на меня глядит. Тоже порядочная дрянь.

— Серж видел только «красную руку».

— А, я в его одежде хожу, в одежде покойника. Зловеще звучит, да? — Алеша опять призадумался. — Послушайте, а кто вы такой?

— Валентин Николаевич Набатов. В прошлом историк.

— Историк, я вас возненавидел сразу, с бульвара. И наутро после Рождества, увидев, как вы выезжаете со двора в моей «волге», поклялся истребить.

— Алексей Васильевич, истребить посредством детских угроз… правда, инфантильные штучки — петля из моего шарфа.

— Но она вас напугала? Сознайтесь!

— Наоборот. Эти проделки вызвали к действию, нейтрализовали (может, на время, а может…), нейтрализовали мои собственные комплексы — нигилизм и отвращение к действительности. Как вы встретились с Борей?

— С кем?..

— Еще с одним историком. Несостоявшимся. В подвале лежит его труп.

— А не лезь! — закричал Алеша. — Всех предупреждаю! Он сам меня разыскал.

— Десятого января?

— Я потерял счет дням. Когда Марину похоронили.

— Вы были на кладбище?

— А как же.

— Зачем?

— Надо же попрощаться.

— А если б вас узнали?

— Да ну. Я редкий специалист по гриму. А поздним вечером сижу тут, со свечкой, слышу — калитка лязгнула. Кто-то крадется по двору, ну, взял пистолет, открыл дверь… Он пришел меня убить. Он сказал: договориться, но на самом деле… — Алеша на секунду прикрыл глаза, повторил: — Он пришел меня убить.

— Но как Боря оказался замешанным в эту историю?

— Вот его рассказ.

— Значит, вы не сразу…

— Я колебался, понимаете? Между верой и неверием. А вообще… у меня нет выхода, меня все хотят убить. Он должен был сопровождать Марка в Шереметьево и, оказывается, вышел из «Страстоцвета» вслед за ним (я не обратил внимания, не до того было). Ну, увидел, как я расправляюсь…

— Он узнал вас?

— И меня узнал, и доллары в кейсе, потому шума не поднял. Но — молод, в первый момент растерялся от неожиданности. Пока остывший «мерседес» завел, мы на «волге» скрылись. Довольно долго он колесил в окрестностях, потом принял разумное решение — на Смоляную, требовать от меня своей доли. Подъезжая к нашим воротам, увидел двух сестриц и — сообразительный парень, с чутьем — двинулся пешком за ними. Спустился за Мариной в метро, вырвал в толпе у меня кейс — и тотчас на электричку.

— Понятно. Боря думал, что взял все деньги. Помню, как удивился он, услышав от меня, что сделка стоила двести тысяч. Он сообразил, у кого находятся еще сто — гибель Марины, — хотел сбежать в Питер, но все-таки решил действовать. Как он нашел вас?

— Все началось с той проклятой презентации. Зачем нас туда черт понес! Не наш круг, не наш стиль…

— Стал вашим.

— Заткнитесь! Непьющий Марк (должно быть, в приливе чувств-с) крепко принял, не рискнул сам вести машину в этот Змеючий Камень. И заказал такси — снизу, из холла, чтоб никто не слышал, тайное место, самое таинственное на земле! Охранник слышал: возле Абрамцева, Зеленый Камень. И вот — сообразил.

— И я ему невольно подсказал: «Запомни Зеленый Камень», «мы там два раза встречались». Наверное, он предложил вам разыскать половину суммы в квартире у Даши?