Век криминалистики

В 9 часов Ванновски и Вен начали свою работу с того, что поручили нескольким патрулям криминальной полиции, которые постоянно дежурили в Берлине в поисках насильников, сутенеров и карманников, сосредоточиться в районе Аккерштрассе. Задание было такое: выявить подозрительных мужчин, которых видели с девятилетней девочкой днем в четверг или позднее. В центральном полицейском управлении на Александерплац и в участке № 59 установили полицейские посты для сбора свидетельских показаний, каких – нужных и не нужных – следовало ожидать после распространения в городе обращения фон Боррьеса.

Вскоре оба комиссара направились на бесконечно длинную, мрачно-серую Аккерштрассе, по обеим сторонам которой располагались «дома-казармы». Здесь их застал посыльный из морга и передал им предварительные результаты вскрытия тела девочки. В Берлине еще не создали университетскую кафедру судебной медицины, как в Париже; был лишь анатомический театр для врачей государственного здравоохранения. Но его директор, 46-летний профессор Фриц Штрассман был сторонником развития судебной медицины (в основном путем сотрудничества с коллегами в Париже и Лионе). Он сам провел вскрытие тела из реки вместе со своим ассистентом доктором Шульцем и еще одним врачом. В кратком отчете значилось: «Люси Берлин, вероятно, была задушена. Половые органы девочки были жестко травмированы. Очевидно, ранения возникли в тот момент, когда девочка из-за удушения была уже близка к смерти, и сердце ее работало с перебоями. Конечности отделены от тела неумело. Смерть, судя по всему, наступила через час после последнего приема пищи – свинины, картофеля и огуречного салата».

Дом № 130 по Аккерштрассе был многоэтажным темным зданием, где в тесных низких квартирах ютились почти сто семей. Через переднюю часть дома с улицы через арку с воротами жильцы попадали в запущенный внутренний двор, оттуда разбитая грязная лестница вела на этажи, в узкие коридоры. На лестничных клетках между этажами находились туалеты, двери в квартиры побурели от старости и грязи. Полицейские уголовного розыска Балль и Огочек, сопровождавшие Вена и Ванновски, считались в этом бедном квартале своими. Они знали здешних рабочих и работниц, мелких ремесленников и пенсионеров, которые обитали в этом сером море доходных домов, пивных и кабаков, по соседству с проститутками обоих полов, сутенерами, аферистами, мошенниками и ворами, разлетавшимися по ночам стайками по всему Берлину. Между тем «Берлинер моргенпост» уже напечатала и распространила по городу плакаты и спецвыпуски с последними известиями о преступлении. У дома № 130 по Аккерштрассе толпились любопытные – дети, женщины, безработные. Полицейские из местного участка еле успели спасти от толпы разъяренных подростков некоего сапожника Петерайта, которого кто-то обозвал «охотником за шлюшками» (так здесь звали совратителей малолетних). Петерайта едва не побили камнями и палками.

В тесной кухоньке квартиры Фридриха Берлина на втором этаже Ванновски застал всю семью – отца, мать, измученную женщину лет пятидесяти; их старшего девятнадцатилетнего сына и младшего сына Хуго, местного посыльного. Ванновски был терпелив и настойчив, постоянно успокаивал плакавших, увещевал негодовавших, а также выяснил, что` сама семья думает об исчезновении Люси. Девочка пришла из школы 9 июня в 11 часов, немного поиграла во дворе и купила конфет на два пфеннига у лавочника Франка. Вернувшись домой, Люси дождалась отца, который пришел домой обедать в 12 часов 15 минут. Ели все вместе свиные котлеты, картофель и салат из огурцов. Затем Фридрих Берлин снова отправился на табачную фабрику. Около 13 часов девочка попросила дать ей ключ от туалета, который находился всего лишь несколькими ступеньками выше квартиры Берлинов. Через двадцать минут домой на обед пришел Хуго. Он стал искать Люси, туалет оказался запертым. Хуго спустился во двор, где от женщин и детей получил весьма противоречивые сведения о сестре, и до самого вечера бегал по знакомым, разыскивая ее. Наконец Фридрих Берлин отправился в полицейский участок и заявил об исчезновении дочери.

Ванновски поинтересовался, была ли Люси доверчивым ребенком. Доверчивая? Как бы не так! Кто же может быть доверчивым в этих местах! Растлители подкарауливают за каждым углом, заманивают детей конфетами и деньгами. За два дня до исчезновения Люси девчушка из этого же дома пришла домой с двадцатью пятью пфеннигами в кулачке и в разорванном нижнем белье. Семья заклинала Люси: «Не ходи с незнакомыми!»

Тем временем комиссар Вен осматривался в доме. Увели ли Люси силой, или она пошла по своей воле, напали ли на нее на улице, но преступник и девочка, вместе или поодиночке, должны были пройти в арку с воротами после 13 часов. Управдом Мёбиус сообщил, что около полудня во дворе играл шарманщик, и, как всегда, его окружили зеваки, жильцы выглядывали из окон. Вен вызвал в квартиру управдома всех жильцов, которые могли рассказать хотя бы что-нибудь или полагали, что у них есть важная информация. Огочек и Балль снимали показания.