Век криминалистики

Активность полиции привлекла репортеров, пришлось солгать, что идут учения. Однако уже в 10 часов утра все знали, что исчез Грэм Торн и какой-то неизвестный потребовал у родителей выкуп. В полдень появились первые сообщения в газетах. Когда Бэзил Торн, вернувшись из командировки, прибыл в аэропорт Сиднея Кингсфорд-Смит, ему рассказал о случившемся сержант уголовного розыска Уоркман. Ни один проворный репортер не упустил шанса написать о событии. Уже вечером похититель Грэма Торна мог прочитать, что отец мальчика вернулся домой во второй половине дня, а это означало, что утром по телефону похититель не мог разговаривать с Бэзилом Торном, а разговаривал, скорее всего, с полицейским. Но остановить эту волну информации было невозможно. Первые же публикации вызвали общественное возмущение. Вскоре сиднейский репортер уголовной хроники Билл Арчибальд писал: «На улицах, фабриках, в отелях, автобусах, офисах, магазинах обсуждали только похищение ребенка. Версии, мнения, аргументы и дискуссии бушевали с такой страстью, какой не приходилось наблюдать со времени крупных политических и экономических потрясений первых послевоенных лет». Секретность полиция не сумела соблюсти, но и отступать уже было поздно. Старший комиссар Дилейни распорядился форсировать поиски преступника и задержать его, прежде чем он убьет ребенка и сбежит.

По указанию Фримана, телефон Торнов стали прослушивать. Если похититель снова позвонит, необходимо установить, откуда был сделан звонок. В квартире дежурил сержант уголовной полиции Пол. Во всем штате Новый Южный Уэльс взяли на контроль гостиницы, пансионаты, мотели, мосты, автобусы, вокзалы, пристани и аэропорты. На Сидней эти меры также распространялись, но в этом городе они представлялись бессмысленными. Город занимает 500 квадратных миль, огромный торговый центр, бесконечная цепь предместий на длинных отрезках морского побережья, острова, рощи, холмы и долины. Всю вторую половину дня и целый вечер по радио и телевидению передавали обращение Дилейни к населению: комиссар просил наблюдать и сообщать в полицию обо всем подозрительном. Сам премьер-министр Нового Южного Уэльса Хеффрон призывал общественность оказывать полиции помощь, заявив при этом, что «мы никогда не думали, что в нашей стране могут похитить ребенка и вымогать у родителей выкуп». И наконец, сержант уголовной полиции Грей предпринял попытку подвести к телекамере Бэзила и Фриду Торн, которые растерянно наблюдали за происходящим и постоянно твердили, что готовы отдать за своего ребенка весь лотерейный выигрыш. Но мать Грэма отказалась отойти от телефона, и Грей поехал в полицейский участок, где была оборудована временная телестудия, только с отцом мальчика. Торн обратился к похитителю: «Если тот, кто похитил моего сына, сам отец, то прошу его ради Бога вернуть мне Грэма живым». В конце Бэзил Торн расплакался и тронул сотни тысяч зрителей и слушателей, но, к сожалению, не того неизвестного, к кому были обращены его слова.

Пока Торн отсутствовал, в 21.40 в его доме зазвонил телефон. Сержант уголовной полиции Пол подошел к аппарату. «Это вы, мистер Торн?» – «Да». – «Деньги приготовили?» – «Да». – «Уложите их в два мешка». – «Подождите. Я хочу записать ваши условия точно, чтобы не сделать ошибку». Пол пытался затянуть разговор и дать возможность сотрудникам полиции засечь номер телефона, с которого звонил похититель. В ответ послышались невнятные слова, связь оборвалась. Вероятно, позвонивший что-то заподозрил. Установить место, откуда он звонил, не удалось. Фрида Торн в отчаянии обвинила полицию в некомпетентности – полицейские спугнули человека, в руках которого находится Грэм. Бэзил Торн был более сдержан, но и он тоже чувствовал, что полиция действует неуверенно, наугад, и это дает преступнику возможность скрыться. Бэзил заявил, что сам будет говорить с похитителем, если тот снова позвонит. Так поздно вечером 7 июля начался конфликт между родителями и полицией, который продолжался на протяжении почти всей этой истории. Похититель больше с родителями мальчика не связывался. Торны день ото дня все больше впадали в отчаяние. Они метались, паниковали, их обманывали какие-то жулики, утверждавшие, что ребенок находится у них. Однако полиции отступать было некуда. Давило общественное мнение. И когда стали появляться «стервятники», которые использовали похищение ребенка, чтобы шантажировать родителей и тянуть из них деньги, полиция просто обязана была вмешаться. Так бывало раньше, так случилось и теперь, в ночь с 7 на 8 июля 1960 г.