Век криминалистики

Тем временем парижские газеты все чаще помещали статьи о деле Гуффэ, и раздающаяся в них критика по адресу Горона становилась все более резкой. Статьи озлобляли привычного к успеху шефа Сюртэ. Но прежде чем решиться капитулировать, он – к безмерному удивлению окружающих – вернулся в начале ноября к своей старой идее о том, что мертвец из Мильери и есть Гуффэ. Горон так бурно наседал на скептически настроенного Допфэ, что в конце концов тот не выдержал и запросил Лион, как идет расследование «дела Мильери». Из письма Виаля он узнал, что задержанные там и опознанные кучером три преступника упорно лгут, будто не имеют никакого отношения ни к сундуку, ни к покойнику. Кучер Лафорж между тем продолжал свидетельствовать, что видел, как они бросили сундук в кустарник. Кучер также был взят под стражу как пособник. Сломить упорство трех преступников и опознать труп, писал Виаль, лишь вопрос времени. Впрочем, закончил Виаль, он охотно воспользуется случаем, чтобы попросить Допфэ о помощи в проведении разыскных действий в Париже. Хотя сундук и был сдан в багаж в Париже более года назад, но, так как речь идет о совершенно необычном багаже, вероятно, существует возможность того, что какой-нибудь железнодорожный служащий вспомнит лиц, отправлявших этот багаж. Он лично предполагает, что речь в данном случае идет о человеке, который был умерщвлен ради завладения ценным содержимым сундука. К своему письму Виаль приложил этикетки, отклеенные с сундука.

Когда Допфэ передал это письмо Горону, тот приступил к внимательному изучению этикеток с надписью «Станция отправления: Париж 1231 – Париж 27.7.188… – Поезд-экспресс 3. Станция назначения: Лион-Перраш 1». 27 июля – число, когда было зарегистрировано исчезновение Гуффэ, – слишком крепко засело у него в памяти, чтобы дата на этикетках не бросилась ему в глаза. В первом же попавшемся экипаже Горон помчался на Лионский вокзал. Чиновник багажного отделения просмотрел реестр багажных перевозок за 1888 г.: 27 июля 1888 г. багаж за номером 1231 не сдавался. С понятным волнением Горон потребовал, чтобы был проверен реестр за 1889 г. Документация за этот год из-за проведения всемирной выставки была очень обширна. Однако в конечном итоге искомый документ нашелся. Запись гласила: «27 июля 1889 г. Поезд № 3, 11 час. 45 мин. утра, № 1231. Станция назначения: Лион-Перраш 1. Одно место багажа весом 105 килограммов».

Горон поспешил к Допфэ. Нужны ли тут еще пояснения? Сундук, в котором перевозился мертвец из Мильери, покинул Париж 27 июля 1889 г. – на следующий день после исчезновения Гуффэ. Даже если бы Ландри сто раз кряду не узнал бы в мертвеце из Мильери своего шурина, а судебный медик из Лиона тысячу раз уверял бы, что покойник не может быть Гуффэ, сам он, заявил Горон, все равно был бы убежден, что речь идет о Гуффэ, и ни о ком другом!

Следственный судья все еще был настроен скептически, но поразительное развитие событий заставило его послать в Лион теперь уже самого Горона. 11 ноября в сопровождении инспектора Сюртэ Жома Горон прибыл в Лион и тут же яростно набросился на следственного судью Виаля. За что, неистовствовал Горон, Виаль несколько месяцев держит под стражей кучера Лафоржа, если сундук, в котором мертвец якобы был погружен 6 июля в экипаж Лафоржа, покинул Париж лишь 27 июля 1889 г.? Как же мог Лафорж везти этот сундук в Мильери уже 6 июля? Ведь это обманщик, один из тех шутов или идиотов, которых ему, Горону, приходилось встречать в бесчисленном количестве, расследуя самые разные дела!

Лафорж был доставлен из тюрьмы и признался, что всю свою историю он выдумал. Он боялся из-за какой-то маленькой провинности лишиться кучерской лицензии и полагал, что лионская полиция благодаря его россказням настроится к нему более благожелательно. Возмущенный Горон потребовал, чтобы неизвестный покойник был немедленно эксгумирован и еще раз обследован. Он, Горон, докажет, что в Лионе похоронили Гуффэ.

Виаль и Берар противились этому, приводя самые различные возражения, но другого выхода у них уже не было. Под вечер Берар отдал распоряжение эксгумировать труп неизвестного на следующий день – 12 ноября 1889 г. Эксгумация и вскрытие трупа были поручены сорокашестилетнему Александру Лакассаню, который уже девять лет был профессором и руководителем кафедры судебной медицины Лионского университета.

2