Век Людовика XIV

Даже в Англии новую теорию приняли не сразу. Вольтер утверждал, что через сорок лет после ее первой публикации едва ли можно было найти двадцать ученых, благосклонно относящихся к ней. Если во Франции критики жаловались, что теория недостаточно механистична по сравнению с первобытными водоворотами Декарта, то в Англии возражения были преимущественно религиозными. Джордж Беркли в «Принципах человеческого знания» (1710) сожалел, что Ньютон считал пространство, время и движение абсолютными, очевидно вечными и существующими независимо от божественной поддержки. Механизм настолько пронизывал ньютоновскую систему, что в ней, казалось, не было места для Бога.

Когда Ньютон после характерных задержек согласился подготовить второе издание, он попытался успокоить своих критиков. Он заверил Лейбница и французов, что не предполагает силы, действующей на расстоянии через пустое пространство; он верит в промежуточную среду передачи, хотя и не пытается ее описать; и он откровенно признался, что не знает природы тяготения. Именно в связи с этим он написал во втором издании часто неправильно понимаемые слова «Non fingo hypotheses». 36 «Гравитация, — добавил он, — должна быть вызвана агентом, постоянно действующим в соответствии с определенными законами; но является ли этот агент материальным или нематериальным, я оставил на усмотрение моих читателей». 37

Чтобы ответить на религиозные возражения, он приложил ко второму изданию общую схолию о роли Бога в его системе. Он ограничил свои механистические объяснения физическим миром; даже в этом мире он видел свидетельства божественного замысла; великая машина требует какого-то первоначального источника своего движения, которым должен быть Бог; кроме того, в Солнечной системе существуют определенные нарушения поведения, которые Бог периодически исправляет по мере их возникновения. 38 Чтобы освободить место для таких чудесных вмешательств, Ньютон отказался от принципа сохранения энергии. Мировая машина, полагал он, со временем теряет энергию и разрушается, если Бог не вмешивается, чтобы восстановить ее силу. 39 «Эта прекраснейшая система солнца, планет и комет, — заключил он, — могла возникнуть только по совету и под властью разумного и могущественного Существа». 40 Наконец, он перешел к философии, которую можно интерпретировать либо в виталистическом, либо в механистическом смысле:

И теперь мы могли бы добавить кое-что о некоем тончайшем духе, который пронизывает и скрывается во всех грубых телах; силой и действием этого духа частицы тел притягиваются друг к другу на близких расстояниях и сближаются, если находятся рядом; а электрические тела действуют на больших расстояниях, так же отталкивая, как и притягивая соседние тельца; свет излучается, отражается, преломляется, отражает и нагревает тела; все ощущения возбуждаются, и члены животных тел движутся по велению воли, а именно вибрациями этого духа, взаимно распространяющимися по твердым нитям нервов, от внешних органов чувств к мозгу, а от мозга к мышцам. Но это вещи, которые невозможно объяснить в нескольких словах, и мы не располагаем достаточным количеством экспериментов, необходимых для точного определения и демонстрации законов, по которым действует этот электрический и упругий дух. 41

Какова была его реальная религиозная вера? Профессорство в Кембридже требовало верности установленной церкви, и он регулярно посещал англиканские службы; но, по словам его секретаря, «что касается его частных молитв, я ничего не могу сказать о них; я склонен полагать, что его напряженная учеба лишила его лучшей части». 42 Тем не менее он изучал Библию так же ревностно, как и вселенную. Один архиепископ сделал ему комплимент: «Вы знаете больше божественного, чем все мы вместе взятые»; 43 а Локк сказал о своих познаниях в Писании: «Я знаю мало равных ему». 44 Он оставил богословские труды, которые по объему превосходят все его научные работы.

Его исследования привели его к полуарианским выводам, во многом схожим с выводами Мильтона: Христос, хотя и был Сыном Божьим, не был равен по времени или силе Богу-Отцу. 45 В остальном Ньютон был или стал вполне ортодоксальным. Кажется, он принимал каждое слово Библии как слово Божье, а книги Даниила и Откровения — как буквальную истину. Величайший ученый своего века был мистиком, который с любовью переписывал большие отрывки из Якоба Бёме и просил Локка обсудить с ним значение «Белого коня» в Апокалипсисе. Он побудил своего друга Джона Крейга написать книгу Theologizae Christianae Principia Mathematica (1699), в которой пытался математически доказать дату второго пришествия Христа и соотношение между наивысшим достижимым земным счастьем и блаженством верующего в Раю. 46 Он написал комментарий к Апокалипсису и утверждал, что предсказанный в нем Антихрист — это римский папа. Ум Ньютона представлял собой смесь механики Галилея и законов Кеплера с теологией Бёме. Мы не скоро еще увидим такого человека.

V. ВЕЧЕР