Век Людовика XIV

Вы признаете, что у вас, по правде говоря, нет представления о собственной душе. Тем не менее вы признаете, что существует духовная субстанция, хотя и не имеете о ней никакого представления; в то же время вы отрицаете, что может существовать такая вещь, как материальная субстанция, поскольку не имеете о ней никакого понятия или представления. Разве это честная сделка? Мне кажется, что в соответствии с вашим собственным образом мышления и исходя из ваших собственных принципов, следует, что вы являетесь лишь системой плавающих идей, не имеющих никакой субстанции для их поддержки. Слова не должны использоваться без смысла. А поскольку в духовной субстанции смысла не больше, чем в материальной, то и та, и другая должны быть взорваны. 191

Филонус (любитель разума) отвечает Хиласу (господину материи):

Как часто я должен повторять, что я знаю или сознаю свое собственное существо; и что я сам, а не мои идеи, но нечто иное, мыслящий, активный принцип, который воспринимает, знает, желает и действует в отношении идей? Я знаю, что я, одно и то же я, воспринимаю и цвета, и звуки; что цвет не может воспринимать звук, а звук — цвет; что я, следовательно, один индивидуальный принцип, отличный от цвета и звука. 192

Хьюма этот ответ не убедил; он пришел к выводу, что Беркли волей-неволей уничтожил и материю, и душу, и что труды блестящего епископа, жаждавшего защитить религию, «являются лучшими уроками скептицизма, которые можно найти как среди древних, так и среди современных философов, не исключая Бейла». 193

После публикации трех трактатов Беркли оставалось сорок лет. В 1724 году он был назначен деканом Дерри. В 1728 году, получив от правительства обещание выделить средства, он отплыл, чтобы основать колледж на Бермудских островах для «исправления нравов среди англичан на наших западных плантациях и распространения Евангелия среди американских дикарей». 194 Достигнув Ньюпорта, Род-Айленд, он ждал обещанных двадцати тысяч фунтов, которые так и не поступили. Там он написал книгу «Алкифрон, или Минутный философ» (1732), чтобы положить конец всем религиозным сомнениям. Он оставил свой след в сознании Джонатана Эдвардса и написал знаменитую строку: «На запад уходит курс империи». После трех лет напрасных ожиданий он вернулся в Англию. В 1734 году он был назначен епископом Клойна. Мы видели, как Ванесса Свифта сделала его одним из своих душеприказчиков и оставила ему половину своего имущества. В 1744 году он издал странный трактат «Сирис… добродетели смоляной воды», с которым его познакомили вышеупомянутые дикари и который он теперь рекомендовал как лекарство от оспы. Он умер в Оксфорде в 1753 году в возрасте шестидесяти восьми лет.

Ни один человек не превзошел его в доказательстве нереальности реального. Стремясь восстановить религиозную веру и изгнать гоббсовский материализм, заражавший Англию, он обратил философию вовнутрь и сделал «все небесные хоры и земную мебель… все тела, составляющие мощный каркас мира». 195 чтобы они существовали для человека как просто идеи в его сознании. Это было рискованное предприятие, и Беркли содрогнулся бы, увидев, как Юм и Кант извлекают из его благочестивых принципов критику разума, не оставляющую ни одной основной догмы, не нарушенной в древнем и любимом здании христианской веры. Мы восхищаемся тонкостью его паутины и признаем, что со времен Платона никто не писал глупости так очаровательно. Мы обнаружим его влияние повсюду в Британии и Германии в XVIII веке, в меньшей степени во Франции, но оно вновь возрастает в эпистемологической абракадабре кантианцев XIX века. Даже сегодня европейская философия еще не до конца определилась с тем, что внешний мир существует. Пока она не примирится с крайней вероятностью этого и не столкнется с проблемами жизни и смерти, мир будет проходить мимо нее.

В целом это была лучшая эпоха в истории английской философии. Колокол, в который звонил Фрэнсис Бэкон, чтобы созвать умы вместе, был услышан после того, как утихла ярость Гражданской войны. Гоббс стал мостом через бездумную пустоту, Ньютон — рычагом, с помощью которого механика привела в движение теологию, Локк — вершиной, с которой ясно обозначились проблемы современной философии. От этого английского квартета, которому вскоре поспособствовал хитрый и неумный Юм, исходило мощное влияние на Францию и Германию. Французские мыслители этого периода были не столь глубоки и оригинальны, как английские, но более блестящи, отчасти потому, что они были галлами, отчасти потому, что более строгая цензура вынуждала их тратить свои силы на форму, а мудрость — на остроумие. В 1726 году Вольтер приехал в Англию. Вернувшись, он привез с собой Ньютона, Локка, Бэкона, Гоббса и другие контрабандные товары; и в течение полувека Франция использовала английскую науку и философию как оружие для уничтожения суеверий, обскурантизма и невежества. При родах французского Просвещения присутствовала английская акушерка.

ГЛАВА XXI. Вера и разум во Франции 1648–1715