Век Людовика XIV

С помощью ракет Сирано покидает Землю и стремительно достигает Луны. Он отмечает, что на протяжении трех четвертей пути он чувствует, как Земля тянет его назад, а на последней четверти ощущает притяжение Луны. «Это, — говорил я себе, — потому, что масса Луны меньше массы Земли; следовательно, сфера ее действия соответственно меньше в пространстве». 8 Приземлившись в оцепенении, он попадает в Эдемский сад. Он вступает в спор с Илией о первородном грехе, и его изгоняют из сада в первобытные пустоши спутника. Там он сталкивается с племенем животных длиной в двенадцать локтей, похожих на людей, но ходящих на четвереньках. Одно из них, служившее в Афинах демоном Сократа, говорит на философском греческом. Он сообщает Сирано, что ходьба на четвереньках — естественный и здоровый путь; что эти лунные господа обладают сотней чувств, а не пятью или шестью, и воспринимают бесчисленные реалии, скрытые от людей. (Фантазия Сирано разгулялась: лунарии питаются только парами, выжатыми из продуктов, а не самими продуктами, поэтому они избавлены от неприятностей и шумов пищеварения, от возмущений и анахронизмов устранения. Лунные законы устанавливаются молодыми, которых почитают старые; безбрачие и целомудрие осуждаются; самоубийство, кремация и большие носы восхваляются. Вышеупомянутый демон Сократа объясняет, что мир не создан, а вечен; что сотворение из ничего (как учили схоласты) немыслимо; что вечность Вселенной принять не труднее, чем вечность Бога; более того, гипотеза Бога совершенно излишня, поскольку мир — это самодвижущаяся и самовоспроизводящаяся машина. Сирано утверждает, что Бог должен существовать, ведь он своими глазами видел чудесные исцеления; демон смеется над этим, считая, что это внушение или фантазия. Ортодоксам мстит могущественный эфиоп, который хватает Сирано за одну руку, демона — за другую, несет демона в ад и, по пути, высаживает Сирано в Италии, где все окрестные собаки воют на него, потому что от него пахнет луной. Джонатан Свифт тоже был привлечен.

III. МАЛЕБРАНШ: 1638–1715

Против неверного потомства Гассенди и Декарта вера нашла мощных защитников не только в лице Паскаля, Боссюэ и Фенелона, но и в лице одного из самых тонких метафизиков современности.

Николя де Малебранш был почти точным современником Людовика XIV: родился за месяц до него, умер через месяц после него. Больше сходства не было. Николя был мягок духом и чист жизнью. Поскольку его отец был секретарем Людовика XIII, а дядя — вице-королем Канады, он имел все преимущества рождения и воспитания, кроме здоровья; его тело было слабым и деформированным, и только экономный режим в рутине и покое монастырской жизни может объяснить его семьдесят семь лет. В двадцать два года он вступил в Конгрегацию Оратория, религиозный орден, посвятивший себя медитации и проповеди. В двадцать шесть лет он был рукоположен в священники.

В том же году он познакомился с «Трактатом о гомере» Декарта. Его покорили и аргументы, и стиль. Он стал картезианцем с возвышенной верой в разум; и он сразу же решил доказать с помощью разума католическое вероучение, на котором он основывал свою жизнь и свои надежды. Это был смелый шаг от Паскаля назад к святому Фоме Аквинскому; он демонстрировал великолепную уверенность молодости, но подвергал цитадель веры натиску разума. После десяти лет изучения и написания трудов Малебранш выпустил в четырех томах (1674) одну из классических книг французской философии — «О поисках истины» (De la Recherche de la vérité). Здесь, как и у всех философов Франции, было принято моральное обязательство быть понятным, и философия стала литературой.

Декарт не только начал свои просветления с «я», но и установил такую пропасть между физическим и механическим телом и духовным и свободным разумом, что невозможно было представить никакого взаимодействия между ними. И все же это взаимодействие казалось неоспоримым: идея может привести в движение руку или армию, а наркотик — помутить разум. Половина головоломок преемников Декарта была посвящена преодолению разрыва между плотью и мыслью.