Век Людовика XIV

Он не был ни затворником, ни аскетом. Он одобрял «хорошую еду и питье, наслаждение красотой и растущими растениями, слушание музыки, посещение театра»; 18 Именно во время такого визита на него было совершено покушение. Он по-прежнему опасался нападения; на его перстне было написано одно слово: Caute — осторожно. 19 Но гораздо больше, чем развлечения, даже больше, чем дружбу, он любил уединение, учебу и покой простой жизни. По словам Бейля, это происходило «потому, что визиты друзей слишком мешали его размышлениям». 20 В 1660 году Спиноза покинул Амстердам и поселился в тихой деревушке Рейнсбург — «город на Рейне» — в шести милях от Лейдена. Коллегианты, меннонитская секта, похожая на квакеров, сделали там свою штаб-квартиру, и Спиноза нашел прием в одной из их семей.

В этом скромном жилище, ныне сохранившемся как дом Спинозы, философ написал несколько небольших работ и первую книгу «Этики». В 1662 году он написал «Краткий трактат о Боге, человеке и его благосостоянии», но это было в значительной степени отражение Декарта. Более интересен фрагмент De Intellectus Emendatione («Об усовершенствовании интеллекта»), который был отложен в сторону, незаконченный, в том же году. На его сорока страницах мы получаем предварительное представление о философии Спинозы. Уже в первых предложениях мы чувствуем одиночество отверженного:

После того как опыт научил меня, что все вещи, которые часто происходят в обычной жизни, тщетны и бесполезны; когда я увидел, что все вещи, которых я боялся и которые боялись меня, не имеют ничего хорошего или плохого, кроме той степени, в которой они влияют на разум, я решил, наконец, узнать, может ли быть что-то, что было бы действительно хорошим и способным передать свое добро, и что могло бы повлиять на разум, исключая все другие вещи.

Он считал, что этого не могут сделать ни богатство, ни слава (почет), ни удовольствия плоти (либидо); к этим удовольствиям слишком часто примешиваются смута и печаль. «Только любовь к вечному и бесконечному питает разум наслаждением… свободным от всякой боли». 21 Это мог бы написать Томас а-Кемпис или Якоб Бёме; и действительно, в Спинозе всегда оставались нотки и настроения мистицизма, которые, возможно, пришли к нему из Кабалы, а теперь нашли подпитку в его уединении. Вечное и бесконечное благо», которое он имел в виду, можно назвать Богом, но только в более позднем определении Спинозы как единого с природой в ее творческих силах и законах. «Величайшее благо, — говорится в Emendatione, — это познание единства, которое разум имеет со всей природой. Чем больше ум понимает порядок природы, тем легче он сможет освободиться от бесполезных вещей»; 22 Здесь Спиноза впервые формулирует «интеллектуальную любовь к Богу» — примирение человека с природой вещей и законами Вселенной.

В этом красноречивом небольшом трактате сформулирована и цель мышления Спинозы, и его понимание науки и философии. «Я хочу направить все науки в одну сторону или к одной цели, а именно к достижению максимально возможного человеческого совершенства; и поэтому все в науках, что не способствует этому стремлению, должно быть отвергнуто как бесполезное». 23 Прогресс наук — это заблуждение, если они лишь увеличивают власть человека над вещами, не улучшая его характера и желаний. Вот почему шеф-повар современной философии будет называться «Этика», несмотря на ее длинную метафизическую прелюдию, и почему большая ее часть будет анализировать рабство человека перед желанием и его освобождение с помощью разума.

II. БОГОСЛОВИЕ И ПОЛИТИКА

В кругу студентов-джентльменов, которых Спиноза оставил в Амстердаме, узнали, что он начал для ученика из Рейнсбурга геометрическую версию «Principia philosophiae» Декарта. Они попросили его закончить работу и прислать ее им. Он так и сделал, и они профинансировали его публикацию (1663) под названием Renati Des Cartes Principia Philosophiae more geometrico demonstrata. Нам нужно отметить только три момента: что в ней выражены взгляды Декарта (например, на свободу воли), а не Спинозы; что это единственная книга Спинозы, напечатанная при его жизни под его собственным именем; и что в приложенном фрагменте, Cogitata metaphysica, он предположил, что время — это не объективная реальность, а способ мышления. 24 Это один из нескольких кантовских элементов в философии Спинозы.