Век Наполеона

Выборы в этот третий конвент, на который пришлась кульминация и закат революции, были проведены якобинцами еще более тонко, чем в 1791 году. Процесс был тщательно опосредованным: избиратели выбирали выборщиков, которые собирались в избирательные комиссии и выбирали депутатов, представлявших их округ в Конвенте. Оба голосования проводились голосованием и публично; на каждом этапе избиратель рисковал пострадать, если оскорбит местных лидеров.1 В городах консерваторы отказывались голосовать; «число воздержавшихся было огромным»;2 из 7 миллионов человек, имеющих право голоса, 6,3 миллиона не пришли.3 В Париже голосование началось 2 сентября и продолжалось несколько дней, пока у ворот тюрьмы рассылались подсказки, как проголосовать и выжить. Во многих округах благочестивые католики воздерживались от голосования; так, в сильно роялистской Вандее было избрано девять депутатов, шесть из которых проголосовали бы за казнь короля.4 В Париже избирательное собрание собралось в Якобинском клубе, в результате чего все двадцать четыре депутата, выбранные представлять столицу, оказались убежденными республиканцами и сторонниками Коммуны: Дантон, Робеспьер, Марат, Десмулен, Бийо-Варенн, Колло д'Эрбуа, Фрерон, Давид (художник)….. В провинциях жирондисты проводили свои собственные акции; так, Бриссо, Ролан, Кондорсе, Петион, Годе, Барбару и Бузот заслужили право служить и умереть. Среди избранных иностранцев были Пристли, Клоотс и Пейн. Герцог д'Орлеан, переименованный в гражданина Филиппа Эгалите, был выбран, чтобы представлять радикальную часть Парижа.

Когда 21 сентября 1792 года Конвент собрался в Тюильри, в нем было 750 членов. Все, кроме двух, принадлежали к среднему классу; двое были рабочими; почти все — юристами. 180 жирондистов, организованных, образованных и красноречивых, взяли на себя ведущую роль в разработке законодательства. На основании отсутствия опасности вторжения они добились смягчения законов против подозреваемых, эмигрантов и священников, а также контроля над экономикой в военное время; было восстановлено свободное предпринимательство; вскоре появились жалобы на спекуляцию и манипулирование ценами. Чтобы подавить движение радикалов за конфискацию крупных поместий и их раздел между людьми, Жиронда в первый же день работы Конвента провела меру, провозглашающую святость частной собственности. Успокоенная таким образом, Жиронда вместе с Горой и Равниной провозгласила 22 сентября 1792 года Первую французскую республику.

В тот же день Конвент постановил, что после года корректировки христианский календарь должен быть заменен во Франции и ее владениях революционным календарем, в котором годы будут называться I (с 22 сентября 1792 года по 21 сентября 1793 года), II, III…, а месяцы — по характерной для них погоде: Vendémiaire (урожай), Brumaire (туман) и Frimaire (мороз) — осень; Nivôse (снег), Pluviôse (дождь) и Ventôse (ветер) — зима; Germinal (почки), Floréal (цветение) и Prairial (луга) — весна; Messidor (урожай), Thermidor (тепло) и Fructidor (фрукты) — лето. Каждый месяц должен был делиться на три декады по десять дней каждая; каждая декада должна была заканчиваться декади, заменявшим воскресенье как день отдыха. Пять оставшихся дней, называемых sans-culottides, должны были стать национальными праздниками. Конвент надеялся, что этот календарь будет напоминать французам не о религиозных святых и временах года, а о земле и тех задачах, которые делают ее плодородной; природа заменит Бога. Новый календарь вступил в силу 24 ноября 1793 года и умер в конце 1805 года.

Жиронда и Гора были согласны в вопросах частной собственности, республики и войны с христианством; но по ряду других вопросов они расходились до смертельного исхода. Жирондисты возмущались географически непропорциональным влиянием Парижа — его депутатов и его населения — на меры, затрагивающие всю Францию; монтаньяры возмущались влиянием купцов и миллионеров, определявших голоса жирондистов. Дантон (чья секция дала ему 638 голосов избирателей из 700 возможных) оставил пост министра юстиции, чтобы взять на себя задачу объединить Жиронду и Гору в рамках политики поиска мира с Пруссией и Австрией. Но жирондисты не доверяли ему, как кумиру радикального Парижа, и потребовали отчета о его расходах на посту министра; он не мог удовлетворительно объяснить им сумму, которую он выложил (он очень верил во взятки), и не мог объяснить, где он нашел деньги, чтобы купить три дома в Париже или около него и большое поместье в департаменте Об; несомненно, он жил в большом стиле. Назвав своих допрашиваемых неблагодарными, он отказался от своих трудов по внутреннему и внешнему примирению и объединился с Робеспьером.