Век Наполеона

Вся Европа, казалось, вернулась к своим разделениям XVIII века, когда Наполеон мчался через снега и города, чтобы укрепить свой пошатнувшийся трон; каждая старая граница становилась трещиной в необоснованном здании чужой власти. Миланцы, оплакивая сыновей, призванных служить Наполеону в России и не вернувшихся, готовились сместить любезного Эжена, отсутствующего вице-короля отсутствующего короля; римляне, любящие терпеливого Папу, все еще томившегося в плену Фонтенбло, молились о его возвращении на апостольский престол; неаполитанские принцы и население следили за моментом, когда честолюбивый Мюрат, поскользнувшись на своем самолюбии, падет перед помазанным и легитимным Бурбоном. Австрия, расчлененная войной и униженная суровым миром, с тревогой ждала, когда Меттерних с помощью дипломатических ухищрений освободит ее от вынужденного союза с традиционным врагом. Конфедеративные государства вдоль Рейна мечтали о процветании, за которое не пришлось бы расплачиваться сдачей своих сыновей чужому и неуправляемому гению. Пруссия, лишенная половины своей территории и ресурсов своим древним врагом, ставшим теперь ее нежеланным союзником, видела, как ее разоритель был посрамлен колоссальным бедствием: наконец-то представилась возможность, о которой долго молились; теперь она вспомнила призыв Фихте и услышала призыв изгнанного Штейна, чтобы выгнать французские войска, которые патрулировали их, французских сборщиков репараций, которые пускали им кровь, и встать свободной и сильной, как при Фридрихе, и стать бастионом немецкой свободы.

За этими родственными восстаниями скрывалось удивительное известие о том, что Россия не только победила якобы непобедимого корсиканца, не только изгнала французскую армию со своей земли, но и преследует ее через границу в великое герцогство Варшавское, и призывает центр Европы присоединиться к ней в священной войне, чтобы свергнуть узурпатора, сделавшего Францию проводником своей континентальной тирании.

18 декабря 1812 года — в день, когда побежденный Наполеон достиг Парижа, — Александр покинул Петербург. 23 числа он достиг Вильно и вместе с Кутузовым и его армией отпраздновал победу. Эта армия тоже пострадала на марше, сопровождавшем и грызшем отходящих французов; сто тысяч человек погибли, пятьдесят тысяч были ранены, пятьдесят тысяч дезертировали или потерялись.1 Александр публично похвалил своего генерала, но в частном порядке усомнился в его лидерстве. «Все, что он делал против врага, — говорил он сэру Роберту Вильсону (если верить сэру Роберту), — это то, что он не мог не делать, будучи вынужденным к этому силой обстоятельств. Он победил вопреки самому себе….. Я больше не оставлю армию, потому что не хочу подвергать ее опасностям такого командования».2 Тем не менее, он наградил уставшего воина высшей русской военной наградой — Большим крестом ордена Святого Георгия.

Убедившись, что его предсказания сбылись, что он в какой-то мере боговдохновлен и что за ним стоят все силы Провидения, Александр отменил колебания своего генерала, принял на себя верховное командование объединенными армиями и приказал им двигаться к западной границе. Обойдя Ковно, напротив которого находилась все еще враждебная Польша, он двинулся вдоль Немана к Тауроггену, где генерал Иоганн Йорк фон Вартенбург, командуя прусскими войсками, позволил русским переправиться через реку в Восточную Пруссию (30 декабря 1812 года). Штейн, сопровождавший Александра из Петербурга, убеждал его продолжать путь, рассчитывая, что жители Пруссии будут рады ему. Царь объявил амнистию всем пруссакам, воевавшим против него, и призвал короля и народ Пруссии присоединиться к нему в его крестовом походе. Фридрих Вильгельм III, разрываясь между французским орлом и русским медведем, отказался одобрить действия Йорка и отступил из Берлина в Бреслау. Александр двинулся через Восточную Пруссию, и народ радостно приветствовал его криками «Да здравствует Александр! Да здравствуют казаки! «3

Подойдя к границе между Восточной Пруссией и Польшей, император направил польским лидерам послание, в котором обещал амнистию, конституцию и королевство с русским царем в качестве короля. По всей видимости, по тайному соглашению между Россией и Австрией князь Карл Филипп фон Шварценберг, командовавший австрийскими войсками в Варшаве, вывел их в Галицию. Польские власти вышли приветствовать Александра, и 7 февраля 1813 года он беспрепятственно въехал в столицу. Великое герцогство Варшавское» погибло так рано, а Польша целиком перешла в зависимость от России. Пруссия надеялась вернуть себе ту часть Польши, которой она владела в 1795 году; Александр поспешил заверить Фридриха Вильгельма III, что скоро будет найден приемлемый эквивалент для его потерянной доли. Тем временем он снова призвал короля и народ Пруссии объединиться с ним против Наполеона.