Под теплым ветром высохла роса,Оттяжки ослабели по углам,Но главный шест, качаясь, в небесаВсё смотрит вверх, а не по сторонам.Так вот и ты, как шелковый шатер,Всё плещешься, заглядываясь ввысь.Не держится ничем? Он распростерСвой полог сам собой? ПереплелисьВеревки паутиной! Не виднаИз легких нитей сотканная сетьТвоей любви. Всему вокруг родна,Свободна ты. Но и не улететьТебе с земли. И будь благословенТвоей души вольнолюбивый плен!
***
Ты слышишь ли, о чем она поетВ верхушках сосен день весь напролет?Мол, лето в середине, потомуЛиства стара, и даже для травыВесна к июлю — десять к одному,И сколько лепестков уже опало,Когда из потемневшей синевыСошла гроза. Пусть скоро перестала,Но подлинный всё ближе листопад,И пыль уже кружится над холмами.Но можно ей и горло поберечь,Ее вопрос я понял в миг единый,Ведь голос птицы разве лишь не речь:— Как поступить с последней половиной?
Ленива и грузна, но не тучна,Следит Алиса ход бездумных лет.Кота в листву ухмылка вплетена,От века изрекающего бред.Какой бы свет ни падал на порог —От века он; упругая траваНе прянет, коль придет для мира срокВ зеркальной глуби утвердить права.Алиса, лестью силишься облечьДвусмыслицу жестокосердных фраз.Ты с важностью свою заводишь речь,Не мысля ни о чем за часом час.Безмерностью пространства сражена,Недвижна, если не удвоен жест;Всебытия Алисина странаЛюбовью злой разрушена в отмест —Влюбленностью в земного близнеца, —От злой обиды, что не слить в одноНи глаз, ни губ разбитых, ни лица,Что в Зазеркалье кануло давно.Давно, — сиротства непосилен груз,Кровосмешенья в духе беден лик,Волны с утесом обречен союз,Пуст и бесплотен пламени язык.Пространство, где царит бездневный мрак,Кромешный свет, что похотью влекомК той бездне, где глядит постылый зракНа сонный прах на скопище людском.— В тот мир нам не сыскать пути назад,Сквозь рухнувший проем, толпе немой.Абстракция безликая, фасадБезличностный — на заданной прямой.На пустоту наброшенный покров,Не согрешивши, благословлены?Во гневе, Боже плоти, будь суров.Дай преткновенье на стезях вины.