Век революции. Европа 1789-1848 гг. Век капитала. 1848-1875 гг. Век империи. 1875-1914 гг

И лишь одна профессия была реально доступной — учитель школы светской или религиозной. Ряд учительских профессий, которые в основном поплнялись крестьянами, ремесленниками и выходцами из других скромных семей, не были такими уж ничтожными в западных странах, в Британии около 76 тыс. женщин и мужчин называли себя школьными педагогами, не считая 20 тыс. гувернанток, хорошо известный последний источник для бедных образованных девушек, не способных или не желающих зарабатьшать менее респектабельными путями. Более того, учительство было немногочисленной, но растущей профессией. Она оплачивалась плохо, но в самых филистерских странах, вроде Британии и США, обыкновенный школьный учитель был по праву уважаемым человеком. Учитель представлял идеал века, когда впервые простые люди подняли головы и увидели, что с невежеством может быть покончено; конечно, это были мужчины и женщины, чья жизнь и призвание состояли в том, чтобы дать детям возможность, которой их родители никогда не имели, открыть для них мир, сделать их людьми правдивыми и высокообразованными. Бизнес, конечно, являлся наиболее доступной карьерой для талантов, и в быстро растущей экономике возможности были, разумеется, велики. В узкомасштабной природе большого числа предприятий преобладание субконтракта, скромных закупок и продажи делало их относительно доступными. Но ни материальные, ни социальные, ни культурные условия не являлись благоприятными для бедняков. Во-первых (и преуспевающие всегда это предусматривали), эволюция индустриальной экономики зависит от того, что наемные рабочие появляются быстрее, чем наниматели или ремесленники. На каждого пришедшего в верхние классы бизнеса необходимо намного больше пришедших в низшие классы. Во-вторых, экономическая независимость требовала технической квалификации, определенного мировоззрения, финансовых ресурсов, которых просто не было у большинства мужчин и женщин. А те счастливчики, у кого они были, к примеру, члены религиозных меньшинств и сект, чье отношение к подобной деятельности известно социологам, могли преуспеть: большинство крепостных из местечка Иваново — российского Манчестера, — ставшие производителями текстиля, относились к секте староверов*’* Но было бы совершенно нереально ожидать от тех, кто не имел такой возможности — к примеру, большинство российских крестьян, — что они поступят подобным образом.

Ш