Век воли не видать

«Я имел в виду – без Дана… без одиннадцатого Саблина. В общем, моя жена познакомится с Павлиной и попросит её вернуться к мужу. Возможно, после этого он согласится помочь нам».

Скепсис Даныбая достиг горных высот.

«Чушь! Вы не знаете Прошича. Он никогда не согласится на ограничение своей независимости, даже ради Павлины. Не могу представить, что должно его заинтересовать настолько, чтобы он согласился заняться вашими проблемами».

«Мы сбросим ему всю инфу о Числовселенной. Он сам сможет стать формонавтом. Это сильней любого наркотика, заявляю ответственно, потому что сам подсел на числопутешествия. Кстати, и ты сможешь посмотреть, как живут твои «родичи» в других числомирах. А на первый раз я могу взять тебя с собой».

«У меня свои способы путешествовать».

«Ты просто не знаешь, о чём идёт речь».

«Обойдусь».

«Значит, ты отказываешься поучаствовать в поиске наших друзей?»

Даныбай заколебался, почуяв искреннее сожаление и разочарование гостя-«родственника».

«Хотите обижайтесь, хотите нет, но я не… уверен в правильности ваших идей».

«Дай нам шанс, не получится с Павлиной – будем искать другие пути решения проблемы. Пойми главное: если мы не протянем нашим друзьям руку помощи, они погибнут! А нам придётся всю оставшуюся жизнь хранить их полумёртвые тела… ожидая их возвращения».

«Хранить тела?»

«Их души нырнули в Первомир… мы тебе рассказывали об этом. А тела с нами, и мы за ними ухаживаем».

Даныбай умылся, вытер лицо пушистым шариком (здесь так выглядели полотенца), находясь в зыбком состоянии нерешительности, что явно было ему неприятно. Выговорил вслух:

– Чёрт бы вас побрал!

«Нас не надо, – сказал Данияр невесело, – лучше Владык».

«Кто они такие? Воры в законе? Криминальные авторитеты?»

«Это долгий разговор, я обещаю выдать тебе весь пакет данных о нашем противостоянии и положении. Помоги нам».

Даныбай наконец отбросил колебания.

«Ладно, сделаем одну попытку. Но предупреждаю, если Пава откажется, я умываю руки и больше ничего не буду для вас делать».

Он вытащил из кармашка рубахи вычурной формы серёжку с висюлькой, ловко вставил в ухо, так что висюлька упала на губу. Очевидно, это был мобильный телефон.

– Пава, привет, это Дан. Как дела?

– Всё хорошо, Данша, – ответил женский голосок. – Собираюсь на консультацию к врачу.

– Заболела?

– Нет, хочу спросить, можно ли мне на четвёртом месяце полететь на море.

– Интересное совпадение, мы с Прошичем тоже собрались на море. Не хочешь с нами?

– Издеваешься? – В голосе собеседницы проскользнула горько-сожалеющая нотка. – Куда именно вы собрались?

– На Мбали.

– Понятно… желаю хорошо отдохнуть.

– Пава, с тобой хотят поговорить… мои гости.

– Я их знаю? Кто?

– Они не отсюда… издалека… они сами объяснят. Я могу к тебе подъехать?

– Конечно, подъезжай, только давай не домой, а к поликлинике на Барышева. Пока ты будешь ехать, я как раз успею поговорить с доктором.

– Хорошо, через полчаса буду.

Даныбай ткнул пальцем в стол.

– Дорошенко, машину.

– Слушаюсь, господин капитан, – ответили ему.

Третий звонок Саблин-44 сделал Прохору:

– Приеду к четырём, соберись и жди.

– Я уже собрался.

– Хорошо.

Данияр и Валерия терпеливо ждали встречи с неведомой Павой, женой Прохора-44, не вмешиваясь в переговоры и действия Даныбая, проявившего себя жёстким и в то же время терпеливым человеком. В нём уживались не только «фамильные» черты всех Саблиных, но и воспитанные социумом сорок четвёртого числомира, имевшие свою специфику, – с толикой цинизма и презрения к государственной власти.

По Москве ехали на том же внедорожнике, на каком Даныбай вёз «гостей» к Прохору в первый раз. Только теперь за рулём сидел молоденький парнишка в чёрном комбинезончике.

Саблин с интересом разглядывал пролетающие мимо здания Москвы-44, в основном тяжеловесные, основательные, прямоугольных форм, невысокие – до десяти этажей. Современных башен с зеркальными стенами, усеявших Москву-вторую, видно не было, как и зданий иных геометрических форм и композиций. Было видно, что геометрию этого мира определяют свойства двух четвёрок, умножающие «материальность» и взаимодействие друг с другом.

Пересекли Москву-реку по трём мостам, свернули с набережной на бульвар, носивший имя какого-то военного – судя по его конной статуе в начале бульвара. Машина остановилась напротив двухэтажного здания, стены которого украшала каменная мозаика красных крестов и полумесяцев. На фасаде здания красовалась вывеска: «Поликлиника nature».

Из-за ограды, почти скрываемой зарослями кустарника, доносились голоса и тихий булькающий шум, словно там насос откачивал воду. В калитку, ведущую на территорию поликлиники, входили и выходили женщины и дети, старики и люди помоложе. Вышла молодая женщина в белом пальто, невысокая, тоненькая, симпатичная, и у Саблина «перехватило дыхание»: женщина была очень похожа на жену Прохора-второго – Устинью.

Заметила это и Валерия, «шевельнувшись» в сознании Даныбая.

К счастью, он не обратил на это внимание. Вышел из машины, обнял незнакомку.

– Пава.

– Данша! – Женщина отстранилась, повертела головой. – Где же твои гости?