Век-волкодав

Тот, что повыше, понимающе усмехнулся, не иначе, тоже оценил. Лицо внезапно показалось Ольге знакомым — то ли в Главной Крепости встречались, то ли во Внутренней тюрьме на Лубянке. Красивый парень, видный, не то, что этот, в пенсне.

Мыло, дегтярное, с березовой чагой, для бани незаменимое, прятать все же не стала, просто руку опустила. Гражданка Красноштанова хотела подарок сделать, но Зотова, характер проявив, расплатилась согласно прейскуранту.

Знакомый парень между тем что-то шептал на ухо другому, который в пенсне. «Меньшевик», дослушав, поморщился и посмотрел на горе-агентов, что уже успели отступить к самой дорожке:

— А ну, пошли вон!

Те и пошли, причем весьма резво, несмотря на то, что ушибленному пришлось даже не хромать, а подпрыгивать на одной ноге. Скромное дегтярное мыло и вправду оказалось вещью, совершенно незаменимой.

«Меньшевик» бросил кислый взгляд на отступающее воинство, затем, резко повернувшись, блеснул стеклышками:

— Зотова, значит? Это какая Зотова? У которой дочка генерала Деникина проживает?

Не проговорил — прокаркал. Голос резкий, непривычный — и недобрый, с таким только расстрельным взводом командовать.

Стало ясно: Ольгу узнали. Сообразила девушка и насчет голоса. Акцент у товарища, почти такой же, как у Генсека Сталина, даже еще заметнее. «Меньшевик» между тем продолжал разглядывать сквозь пенсне скромную личность бывшего замкомоэска. Вид у него при этом был, словно после съеденного пайкового лимона.

— Слюшай, Зотова! А почему ты за деникинский дочкой не следишь? У нее по русскому языку — сплошные, понимаешь, тройки. А еще в гимназии училась.

Кавалерист-девица решила не провокацию не поддаваться, но все-таки не сдержалась.

— А ты бы, товарищ, учебники для начала сравнил. В гимназическом все на месте, а в этом, новом, даже причастных оборотов нет. И на шкрабов[9] поглядел бы, они из тех, что «корову» через «ять» пишут. А система эта — бригадная? Учат все по-разному, а отметка по худшему ставится.

Подумав немного, вздохнула:

— Вины своей не отрицаю. Мы уже с Наташкой насчет дополнительных занятий договорились. А про Деникина-гада слушать даже не желаю. Не дай бог при девке скажете, я вам эти шуточки без солидола кой-куда вкручу.

На узких губах «меньшевика» проступило нечто, издали напоминающее улыбку.

— Страшная какая, да? Сыроежкин, спроси у гражданки почему она так себя с ОГПУ ведет? Мы таким враз горло ломаем.[10]

У симпатичного парня и фамилия оказалась под стать. В попугая Сыроежкин играть не стал, лишь взглянул выразительно. Бывший замкомэск даже ухом не повела.

— Сначала, граждане, мандат, а потому уже вопросы. Или без Дзержинского у вас на Лубянке службу забыли?

— Какой бюрократ, слюшай, — восхитился «меньшевик». — Бумажкам верит, людям не верит.

Сырожкин, шагнув вперед, достал из глубин полушубка книжицу в красном сафьяне.

— Прошу!

На фотографии товарищ оказался еще симпатичнее да и моложе на пару лет. А вот должность занимал такую, что Ольга едва удержалась, чтобы не присвистнуть.

— Ничего себе! Да что случилось-то, товарищ заместитель начальника оперативного отдела Главного Управления?

Сыроежкин молча развел руками. Ольга, спрятав мыло в портфель, достала свое удостоверение на хрустящей пергаментной бумаге. Заместитель начальника сам смотреть не стал, отнес «меньшевику». Тот снял пенсне, поднес бумагу к глазам.

— Это мы, Зотова, у тебя спросить должны. Ты же руководитель группы при Техсекторе ЦК. А здесь чего делала?

— Мыло покупала, — буркнула девушка. — А с прочими вопросами в ЦК обращайтесь. В письменном виде и в трех экземплярах.

«Меньшевик» вновь скривил губы, Сыроежкин же укоризненно покачал головой.

— Это наша операция, Ольга Вячеславовна. Вмешательство со стороны может все погубить. А если бы вас убили?

Кавалерист-девица доброту и участие не оценила.

— Угу, заботливые, поняла. Чья это операция, Центральному Комитету виднее. Или вы карательные органы поверх власти партийной ставите? А если мешали вам эти Красноштановы, то могли бы сразу их взять, меня не дожидаясь.

— У тебя, Зотова, не спросили, — каркнул в ответ «меньшевик». — Видал, Сыроежкин, чего у вас Столице делается? Дочка Деникина русского языка не знает, всякие нахалки нас оперативной работе учат. Не хотел сюда приезжать, как чувствовал!

— Документы и билеты Красноштановым должен был доставить агент треста, — пояснил Сыроежкин. — Их человек, знакомый. А тут приходите вы.

— Точно, — сообразила девушка. — Они кого-то другого ждали. Но их предупредили, что может прийти агент ОГПУ, женщина.

«Меньшевик» с Сыроежкиным молча переглянулись. Владелец пенсне подошел ближе, сунул Ольге документ.

— Теперь поняла, Зотова, зачем тебя сюда прислали? Нет? Ты книжку про шпионов купи на Кузнецком и почитай. Жаловаться твоему начальству мы, понятно, будем, но и тебе иногда думать полезно. Пошли отсюда, Сыроежкин, а то ругаться начну, а мне не хочется.

— Может, подвезем товарища? — предложил заместитель начальника оперотдела. — Она служебную машину отпустила, а трамваи сейчас почти не ходят.

Стекляшки блеснули: