Век золотых роз

– Еще бы, – просипел ийлур, – все полегли без единой царапины. Не удивляюсь, что царьку кочевников хотелось иметь при себе эту железку.

Ийлур бросил осторожный взгляд на ногу: штанина разрезана, выше раны – умело наложенный жгут, а сама рана аккуратно закрыта повязкой. Дар-Теен ощутил прилив горячей признательности, благодарно похлопал синха по плечу.

– Ты меня перевязал?

Но Элхадж лишь неопределенно махнул рукой.

– Нет. Лгать не стану… Когда я вернулся, все это уже было. Ты, верно, сам наложил повязку и забыл.

Дар-Теен невольно поежился. Сам? Да ведь последнее, что помнил, – это падающие наемники. А если…

– Ты никого тут не заметил?

Синх задумчиво почесал макушку.

– Нет. Никого… Ну что, идем дальше?

Тут ийлуру захотелось как следует тряхнуть зеленое дитя Шейниры. Эх, были бы силы…

– Ты что, совсем сбрендил, синх? Я едва сижу, а ты – пойдем!

Вместо ответа Элхадж принялся копаться в своих мешочках, которые все дни перехода по Диким землям старательно наполнял травами. Выудил нечто похожее на жеваный и скатанный в шарик стебелек.

– На вот, пожуй. Легче станет.

– А ийлуры этим не травятся случайно? – буркнул Дар-Теен, однако снадобье взял и сунул за щеку. По языку мгновенно растеклась горечь и, словно завоевывая все новые и новые пространства, устремилась в горло.

– И что за гадость ты мне сунул, а?

Элхадж только покачал головой. Осторожно пощупал рану и проворчал, что жгут уже можно и снять.

– Я тебе сунул, как ты изволил выразиться, одну весьма полезную травку, которая поставит тебя на ноги до конца нашего путешествия.

Тут Дар-Теен уже не нашелся, что ответить. Тем более сил на самом деле прибавилось – так, что он смог подняться почти без помощи.

Подобрал Черного Убийцу, который все еще торчал в земле. Поднял дорожный мешок. Перед глазами плясали цветные круги, но… Идти-то он был в состоянии.

«А как же Лиэ-Нэсс?» – он вдруг вспомнил свое видение. Кажется, она говорила что-то важное… предостерегала? Дар-Теена внезапно прошиб холодный пот. Похоже, вот и настал тот миг, о котором Лиэ предупреждала еще в Кар-Холоме! И он подозрительно покосился на синха: что там за мыслишки плавают в зеленой голове?

– Когда минует опасность, – сказал задумчиво Дар-Теен.

– Что ты там бормочешь? – Элхадж тут же оказался рядом, заботливо поддержал под локоть.

Ийлур пожал плечами.

– Наверное, нам пришла пора расставаться. Я отдам тебе семена, ты уж донеси их до Храма и отдай жрецам.

Желтые глазищи синха округлились.

– Ты что? Дар-Теен, да ведь еще далеко идти! А там…

Он умолк и горестно покачал головой. Затем внимательно поглядел на ийлура.

– Я боюсь, мне самому точно не дойти.

Вид у Элхаджа был жалкий. Несоразмерно большая поникшая голова, тощие руки, безвольно повисшие вдоль костлявых боков. И Дар-Теену показалось, что губы у синха затряслись, как у самого обычного ийлурского дитяти, которого обидели и который собирался расплакаться.

«Когда минует опасность, – повторил про себя Дар-Теен, – вот и пойми, что Лиэ-Нэсс имела в виду. И ведь прав Элхадж – неведомо, что ждет нас там, в низине. Вдруг там его тоже поджидают наемники? Тогда он не дойдет до Храма, а Лиэ-Нэсс не обретет покой».

– Пойдем, прошу тебя, – промямлил синх, смешно морща полоски, – еще далеко… ну же, Дар-Теен…

…Обрыв оказался вовсе не так страшен, как виделось ночью. И низина в свете дня приветливо зеленела, поблескивала стежками ручейков. Дальше, там, где начиналась долина золотых роз, все было серо и мрачно, ни капли жизни; и только зеленые башни Храма Шейниры сверкали на солнце, словно полированные.

Первым спускался Дар-Теен. Правда, место спуска они выбрали неудачное; пройдя около трети пути, синх вдруг заметил, что совсем неподалеку кто-то заботливо вырубил в известняке ступени. Но возвращаться наверх не стали, а продолжили спуск, цепляясь за белесые, нагретые солнцем выступы.

– Следующий раз смотреть будем лучше, – вынес вердикт Дар-Теен.

Солнышко палило от души, и ийлур, выросший на севере, обливался потом. Давала о себе знать и раненая нога; Дар-Теен только старался не думать о том, а что же с ним будет, когда закончится действие синхова снадобья.

Элхадж словно мысли его читал, на каждом шагу подбадривал:

– Ничего-ничего, скоро уже. Еще чуть-чуть. Осторожнее, здесь хрупкий пласт…

«Любопытно, что мне там сулил элеан из Храма Дракона?» – успел подумать Дар-Теен перед тем, как что-то хрустнуло под ногами и пальцы соскользнули по гладкому камню.

…Потом был полет. И неживое, отстраненное недоумение: «Как, я все-таки сорвался?» И страшный, разбивающий вдребезги, сминающий внутренности миг встречи с землей. Над головой завертелось помутневшее небо, а откуда-то издалека донесся вопль Элхаджа.

Хотя, быть может, все это уже мерещилось – как легкое дыхание уходящего в прошлое мира.

…Дар-Теен снова открыл глаза, не совсем понимая, что произошло. И над ним, как и несколько часов назад, в хлопьях тумана склонился синх по имени Элхадж.

– Ты сильно разбился, – изрек он, – странно, что до сих пор жив.

«Да, жив, – удивленно подумал Дар-Теен, – пока жив…»