Век Зверева

Оружия у Юрия Ивановича не было, Куренной получил в дорогу десантный автомат. Не для стрельбы. Как это любят называть — для основательности. Но этот клоун, футболист не состоявшийся, повел себя совсем не так, как ждали: с помощью простого коробка спичек вывел из строя Куренного и раздавил ему горло альпинистским ботинком, к полному ужасу Комова и Зимакова, скрытно наблюдавшего за случившимся. Он тут же спросил, что делать, — я после недолгих колебаний велел ему делать то же, что и раньше. Готовить базовые лагеря согласно графику, двигаться к вершине, Зверева аккуратно за собой вести. Но теперь он был вооружен. Можно было не сомневаться, что при повторной попытке захвата он положит достаточное количество людей на белом и в высшей степени привлекательном склоне. Мне всегда хотелось побывать в горах, но Бог не дал. Может быть, когда все это кончится, запишусь в клуб какой-нибудь, на разряд сдам. Белое безмолвие лучше, чем рыбалка с «Посольской» перед сном. Хотя и то и другое не ближе, чем луна в оптическом прицеле. Дело закручивалось не просто нешуточное. Жуткое дело закручивалось и времена приближались страшные.

Началось трепание нервов. Никто, кроме Зимакова, в группе не знал о случившемся. Куренной до определенного момента работал аккуратно, Зверев, убив не раздумывая своего бывшего товарища, даже не подозревая, что тот и зла-то ему не желал, а в меру способностей актерствовал, прикопал его на склоне надежно и быстро. Потом чайку с Зимаковым выпил.

Я решил доверить события естественному их течению. Альпинисты делали свое дело, Зверев шел с ними, по ночам пристегивал рожок к автомату, спал с ним в обнимку. А КСУ — вещь хорошая, компактная. А может быть, и не пристегивал, но мешок свой держал все время рядом. А там, в свитерке, завернутый ствол. И один рожок запасной.

Зимаков стал события форсировать, сбегал на вершину со Шмаковым, других не пустил, сославшись на приближающийся шторм, свернул восхождение, двинул назад. А назад идти гораздо хуже, чем вперед. Начались проблемы, в том числе и с Юрием Ивановичем. Он ногу подвернул, и его тащили довольно долго на спине, он психовал, естественно. Но все. Наконец они спустились в долину. Потихоньку двинулись в сторону Оша. Зверев ждал с минуты на минуту захвата. Рюкзачок с автоматом держал на коленях. Ничего не происходило. Бишкек. Здесь он, подобно зверю затравленному, приготовился к худшему. Все, кто работал вокруг, были в страшном напряжении. Никто не знал, каким образом он должен выйти на Бухтоярова. Возможно, по телефону. На АТС местной дежурили наши люди, чтобы мгновенно номер засечь. Ничего. И вот миг прощания. Кто куда. Зимаков с частью группы — в Москву, на тесты. Ведь им потом на Эверест. Так спонсоры задумали. Значит, надо по всем правилам обследоваться в солидном учреждении. Лететь обычным рейсом Звереву нельзя. Он уверен, что его новые документы засвечены. Поездом — еще тягостней. Решаем сажать их в спецрейс. Деньги большие, но выхода нет. Спонсор этот альпинистский — фирма амбициозная, в обратный путь отправляет их обычным манером. Кое-кого самолетом, остальных поездом. Деньги счет любят. Тем более после гор — в поезде, в вагоне купированном с вином и фруктами — мечта.

Зимаков со Зверевым и женщиной летят. С ними амуниция, рюкзаки, оставшиеся продукты и всякая мелочь. Добра не мало.

Москва. Людей высочайшей квалификации задействовано немерено. Герои прилетают ночью в Домодедово. Разгружают самолет, «рафик» от фирмы все увозит. Зимакова уже тошнит, должно быть, от этой двойственности, и Зверев ему уже как бы не чужой. И тут Юрий Иванович проявляет инициативу. Хочет ехать в Шереметево, в бар. Он там в юности часто оттягивался. Хочет так хочет. Зимаков при нем. Почему бы не съездить. Едут они на «Икарусе» рейсовом. На том, что из одного порта в другой бегает. Никаких попыток позвонить по телефону, никаких посторонних контактов. В Шереметьево все готово по высшей цифре. И тут Юрий Иванович просто-напросто напивается в дым. Садится за стойку бара на втором этаже, ностальгически обводит все вокруг своими красивыми глазами и начинает накачиваться дагестанским коньяком, предварительно сняв пробу и поцокав языком. Зимаков его в этом деле сопровождает, но не более того. Цедит аккуратно, кофе пьет, ест бутерброды. Суточные и прогонные у них по всей форме. Хорошая сумма получается. И все. К утру Зверев пьян жутчайше. Вот так. Бери его и увози в камеру пыток. Зимаков спрашивает, что делать дальше, я даю отбой, оставив, впрочем, пару человек присматривать за эвакуацией тела, и ставлю возле квартиры, где они ночуют, наружку. Юрий Иванович снова посмеялся над нами. А автомата у него больше нет. Рюкзачок свой он якобы потерял. Пусть утром мысль эта его синдром похмельный усугубит.

В институт медико-функциональных проблем они попадают через двое суток. Первые сутки Зверев спит и похмеляется пивом, вторые — на просушке. Потом его ждет, кроме всего прочего, барокамера.