Вэкфильдский священник

— Отлично, подхватилъ сквайръ:- значитъ, начнемъ съ начала. Надѣюсь, вы не станете утверждать, что то, что есть — не существуетъ? Если вы этого не признаете, то я отказываюсь продолжать.

— Отчего-жъ? возразилъ Моисей: — это я могу допустить, и даже впослѣдствіи воспользуюсь этимъ положеніемъ.

— Надѣюсь также, продолжалъ сквайръ, — что по вашему часть не больше цѣлаго?

— Согласенъ и съ этимъ, отвѣчалъ Моисей, — что правда, то правда.

— Надѣюсь, вы не будете отрицать, что сумма угловъ треугольника равняется двумъ прямымъ?

— Само собою разумѣется, молвилъ Моисей, озираясь съ важнымъ видомъ.

— Ну хорошо, воскликнулъ сквайръ и продолжалъ скороговоркой:- установивъ такимъ образомъ первую посылку, я утверждаю, что взаимодѣйствіе самостоятельныхъ существованій обратно пропорціонально квадрату разстоянія, что необходимо приводитъ насъ къ проблематическому заключенію, что сущность духа сводится къ качеству второй посылки.

— Постойте, погодите! закричалъ Моисей: — этого я не признаю; и неужели вы думаете, что я соглашусь обсуждать заразъ столько разнородныхъ предложеній!

— Какъ, вы не согласны? возразилъ сквайръ, притворяясь, что выходитъ изъ себя:- такъ отвѣчайте же мнѣ на одинъ простой вопросъ: правъ ли Аристотель, говоря, что все относительное находится между собою въ соотношеніи?

— Безъ всякаго сомнѣнія! рѣшилъ Моисей.

— Въ такомъ случаѣ отвѣчайте безъ обиняковъ на слѣдующее предложеніе: считаете ли вы аналитическое разсмотрѣніе первой части моей антитезы погрѣшающимъ secundum quoad или quoadnimus, и объясните, почему; но только сейчасъ же скажите, безъ обиняковъ.

— Да я никакъ не могу взять въ толкъ, о чемъ вы говорите, возразилъ Моисей, — вотъ еслибы вы задавали сразу по одному вопросу, мнѣ думается, что я могъ бы вамъ отвѣтить.

— О, слуга покорный! воскликнулъ сквайръ:- вы хотите, я вижу, чтобы я вамъ все разжевалъ, да и въ ротъ положилъ. Нѣтъ, сэръ, на такихъ основаніяхъ я съ вами разсуждать не могу.

Эта выходка заставила всѣхъ поднять Моисея на смѣхъ, и бѣдный юноша, не проронивъ больше ни словечка, высидѣлъ весь обѣдъ съ вытянутымъ лицомъ, тогда какъ вокругъ него всѣ были очень веселы.

Такія шутки были мнѣ вовсе не по вкусу, но Оливія была, очевидно, иного о нихъ мнѣнія и принимала за чистѣйшее остроуміе то, что было въ сущности доказательствомъ хорошей памяти. Она считала сквайра замѣчательнымъ джентльменомъ и, принимая во вниманіе, какъ много значатъ въ такихъ случаяхъ красивая наружность, щегольская одежда и богатство, съ ея стороны это было довольно извинительно. При всемъ своемъ дѣйствительномъ невѣжествѣ, мистеръ Торнчиль говорилъ хорошо и обо всѣхъ обыкновенныхъ предметахъ могъ разглагольствовать вполнѣ развязно. Что же мудренаго, что при такихъ данныхъ онъ могъ понравиться дѣвушкѣ, съ дѣтства пріученной придавать громадное значеніе своей собственной внѣшности, а слѣдовательно высоко цѣнившей внѣшнія качества и въ другихъ.

Когда гости уѣхали, ыы опять принялись превозносить молодого помѣщика. Такъ какъ его взгляды и разговоры обращались главнымъ образомъ къ Оливіи, становилось несомнѣннымъ, что онъ познакомился съ нами только ради ея. Это вызвало безконечныя шутки и поддразниваніе со стороны брата и сестры, но Оливія поддавалась этому не безъ удовольствія. А моя Дэбора такъ была счастлива и довольна успѣхами дочери, какъ будто самолично одержала побѣду.

— Теперь, мой дорогой, я сознаюсь тебѣ, сказала она мнѣ, - что я сама подучила дѣвочекъ, какъ надо поощрять ухаживаніе нашего сквайра. Я всегда была немножко честолюбива и теперь ты видишь, что это было не напрасно: кто знаетъ, чѣмъ все это можетъ кончиться?

— Вотъ именно, кто знаетъ! отвѣчалъ я съ сокрушеніемъ:- признаюсь, все это мнѣ очень не по-сердцу. По мнѣ, было бы гораздо лучше, если бы дѣло шло о человѣкѣ бѣдномъ, но честномъ, чѣмъ водиться съ такимъ джентльменомъ, который и богатъ, и важенъ, но въ душѣ безбожникъ. Если онъ таковъ, какимъ мнѣ представляется, то да будетъ вамъ напередъ извѣстно, что я ни за что не соглашусь выдать свою дочь за вольнодумца.

— Охъ, батюшка, не будьте къ нему слишкомъ строги! воскликнулъ Моисей:- Богъ вѣдь судитъ людей по дѣламъ ихъ, а не по тому, что бродитъ у нихъ въ головѣ. Мало ли какія грѣшныя фантазіи находятъ на человѣка; иной разъ и не отвяжешься отъ нихъ. Можетъ быть этому джентльмену поневолѣ приходятъ вольныя мысли насчетъ религіи? Положимъ, что онъ о ней думаетъ совершенно неправильно, но если это непроизвольно, чѣмъ же онъ виноватъ? Это все равно, что поручить коменданту защиту города, не обнесеннаго стѣной; развѣ его вина, коли непріятель войдетъ въ городъ и расположится въ немъ?