Вехи истории. От Александра Невского до Михаила Романова

В 1609 году Сигизмунд, в сопровождении 12-тысячного войска вступил в Россию. Гетман Сапега предупредил его прибытие осадой Смоленска. Сигизмунд в самом начале своей деятельности под Смоленском, потребовал к себе всех поляков, прибывших в Россию с первым самозванцем. И они, решив помогать своему королю, покинули тушинского самозванца. Вследствие чего Тушино опустело, а самозванец бежал в Калугу. Вскоре, при непонятных обстоятельствах, умер князь Михаил Скопин-Шуйский, которого незадолго перед тем со слезами благодарности встречали жители Москвы, как защитника Отечества. Неожиданная смерть его ещё более взволновала народ против царя Василия Шуйского, на которого он слагал вину смерти Скопина. Сигизмунд, пользуясь народным волнением, послал в Москву гетмана Жолкевского. В это время и тушинский самозванец успел собрать себе приверженцев и поспешил туда же.

Москвичи, приписывая все неудачи Василию Шуйскому и не надеясь на его состоятельность, при появлении врагов, идущих к Москве, поспешили покончить с ним. Мятежники московские вместе с тушинцами вступили в сговор, решив отречься и от Лжедмитрия и от Василия одновременно, а на место них сообща избрать нового царя. Согласно условию, составленному во Время заговора, мятежники, по свержении с престола Василия Шуйского, отправились к тушинцам, побуждая их выполнить своё обещание – то есть отречься от Лжедмитрия. Но те осмеяли их за их поступок и к досаде и позору их не выполнили обещанного.

_{Памятник полководцу Михаилу Васильевичу Скопину-Шуйскому в посёлке Борисоглебский Борисоглебского района Ярославской области}

По свержении с престола Василия Ивановича Шуйского власть царя сосредоточилась на время в боярской думе, во главе которой явился, по всем правам, князь Мстиславский. Перед Семибоярщиной встал вопрос об избрании царя. Председатель думы видел нового царя в польском королевиче Владиславе. Сигизмунд обещал, что сын его, в случае вступления на русский престол, будет короноваться от руки Московского Патриарха, соблюдать православную веру, производить суд по совету боярскому и патриаршему. Но Патриарх Гермоген догадывался о коварных замыслах Сигизмунда. Вероломство и злодейства поляков при первом самозванце вновь заставляли Патриарха страшиться за целость Православной веры и свободу Отечества. Проникнутый чувством истинного патриотизма Архипастырь говорил: «ныне чего еще чаете от поляков вы, токмо конечного разорения царству, христианству и православной вере? Или невозможно вам избрать на царство из князей русских?» Патриарх предлагал даже кандидатов на занятие престола,– или князя Василия Голицына, или Михаила Романова. При этом он разослал грамоты к духовенству, в которых повелевалось учредить во всех церквах моление об избрании на праздный престол царя из своих соотечественников, а не иноземцев. Но эти призывы не были услышаны боярами. Начались съезды и переговоры касательно Владиславова избрания.

_{Присяга Лжедмитрия I польскому королю Сигизмунду III на введение в России католицизма. Художник Н.В. Неврев.1874}

Жолкевский, под предлогом охраны Москвы от набегов самозванца, предложил боярам, вопреки договору, впустить поляков в Москву. Патриарх, предугадывая коварство гетмана, вышел к народу, наставлял его, разоблачал тайны обмана, указывая на гибельные последствия вступления поляков в Москву. Но бояре московские вошли в переговоры с гетманом, и в ночь на 21 сентября 1610 года Жолкевский с войском вступил в столицу. Постепенно он стал распоряжаться Москвою, раздал царские сокровища своим приверженцам, увеличил налоги. В то же время наши послы, ещё до прибытия к Сигизмунду, извещали боярскую думу о вероломстве ляхов, которые, несмотря на обещание жить в мире с русскими, грабили в уездах городов Осташкова, Ржева, Зубцова. По прибытии к месту назначения они также не нашли ничего утешительного. Сигизмунд, не сказав ничего о принятии Православия его сыном, прямо потребовал от них сдачи Смоленска.

_{Предсмертный подвиг князя М.К. Волконского, сражающегося с ляхами в Пафнутьевском монастыре в Боровске в 1610 году. Художник В. К. Демидов. 1842}

Москва, а за нею и вся Русь теперь стали убеждаться, что поляки не избавители её от внутренних беспорядков, а личные враги, не уважающие договорённостей и священных прав государственных. Русь теперь ясно видела, какой сильный вред принесло и принесет Православию подчинение себя иноверным. И вот народ московский пришел к Патриарху «поведующе погибель свою» и просил его помощи и содействия. Патриарх Гермоген, воодушевляемый любовью к Отечеству, принял на себя трудное при тогдашних обстоятельствах дело освобождения Руси и решился действовать.