Вековая история. Из жизни Ивана Посашкова

Мой коновод привёл коня. Приехали, милиционера поставили на место, где он должен стоять как регулировщик, не было светофоров тогда. Я отъехал за квартал, слез с коня, дал ему кусочек сахара и сказал: «Домой!» И он двинулся в сторону дома. Я чуть в отдалении пошёл следом. А полковник милицейский всё это наблюдает. Подходит конь к перекрёстку. Милиционер показал ему красный сигнал. Конь остановился, стоит. Полковник смотрит на меня и смотрит на коня: неужели он знает, что на красный свет двигаться нельзя?! Дальше постовой развернулся, палку поставил вдоль. Мой Орлик пошёл опять вперёд. Я предложил:

– А теперь скажите милиционеру, чтобы он пошёл к нему и взял его под уздцы.

Полковник дал эту команду милиционеру. Тот дошёл до середины пути и встал как вкопанный:

– Нет, я дальше не пойду.

– Почему?

– А потому что, когда я вчера к нему подошёл, он меня укусил.

– Ага, вон чего!

Повернулся я к полковнику.

– Есть ко мне вопросы?

– Нет. Вопросов нет…

На этом инцидент с румынским конём был исчерпан.

Учебная рота

Солдаты учебной роты, которую мне дали, все оказались призваны из одной деревни Килековка Кировоградской области. Это было и хорошо, и плохо. Все знали друг друга с детства, и никто никому не подчинялся. Мне тоже… вначале.

На первом подъёме в роте проснулись только 56 человек, остальные ночевали, где вздумалось. Я остался практически один на сто солдат, ни старшины, ни взводных у меня не было.

Пришёл к своему другу – командиру разведвзвода, старшине Фёдорову. Ему ещё год оставалось служить.

– Фёдор, пойдём ко мне старшиной! Давай хорошим делом займёмся!

Командир полка приказом перевёл его ко мне и дал ещё трёх взводных.

И таким составом мы приступили к учебному процессу.

Я понял одно: когда человек делает дело с желанием и любовью, у него всё получается красиво и здорово! Я из этих солдат сделал настоящих курсантов, как это себе представлял, и таких же, как сам был в училище. И к ним предъявлял те же самые требования, что и в бытность мою курсантом.

Энергии у меня было предостаточно: молодой, здоровый, крепкий, сильный – проблем в воспитании солдат не было никаких!

Тогда командир роты мог объявить боевую тревогу в любой момент, когда считал нужным. Пришёл я в роту к подъёму на второй день, смотрю, опять 12–13 человек нет!

– Рота, боевая тревога!

А боевая тревога – это значит всё одеть и всё повесить на себя. Рота должна построиться в полной боевой готовности.

– Противник высадился в районе населённого пункта Петровка, задача – выдвинуться и уничтожить противника.

А Петровка – это стрельбище, условное название.

– Рота, за мной, вперёд!

Семь километров до стрельбища бегом.

– Рота, к бою!

Развернулись, отстрелялись.

– Рота, за мной! В казарму!

Прибежали в казарму.

– Оружие почистить! Поставить на место! Помыться, побриться, приготовиться на завтрак!

Я сдавал роту старшине, и дальше он ею начинал командовать. Целый месяц такие тренировки вёл. И по истечении этого срока рота была уже на достойном уровне. Оставалось решить вопрос с внешним видом.

Шинели

При увольнении старшина моей роты оставил мне подарок. Подарок заключался в том, что на всю роту, на 100 человек, имелось новое обмундирование, новые шинели. Погон повседневных тогда не было вообще, никто их в глаза не видел, какие они и зачем? Были только полевые погоны, которые крепились на гимнастёрку. А вот шинели, шапки-ушанки составляли комплект. Выдавали новый комплект только на призывном пункте. Вот Твардовский написал в своём стихотворении:

По дороге прифронтовой,
Запоясан, как в строю,
Шёл боец в шинели новой,
Догонял свой полк стрелковый,
Роту первую свою.

Так не выдавали новые шинели в госпитале. Солдат получал только постиранный, приведённый в порядок комплект с шинелью, в которой шёл на фронт. Здесь я с Твардовским не согласен. Почему так написал? Может, в рифму хорошо шло?

Прошёл месяц после того, как я взял новобранцев. Вызвал меня командир полка:

– Вышел приказ министра о генеральной проверке всех вооружённых сил.

А это уже декабрь 1945 года. Во всех воинских частях начался разброд и шатания, пьянки. Никто служить не хочет, грабежи. Как раз в Одессе вся эта канитель была. И многие командиры пошли по этому же пути, сами начали пить – полное разложение армии. И сказал мне полковник:

– Несколько командиров дивизий сняли, командиров полков выгнали без пенсии, без ничего…

– Так я-то тут при чём?

– Через месяц приезжает военная инспекция, будут проверять состояние дисциплины, боевой и политической подготовки в нашей дивизии. От полка представляется всего одна рота. Рота эта будет твоя.

– А меня-то за что?!

– Всё ты понял, что я тебе сказал? Я знаю, что говорю.

– Есть.