Вековуха. Беляна из рода Рарога

— Матушка… всё хорошо. Конунг по важному делу меня зовёт. Совет мой нужен.

Я поцеловала маму в щёку и направилась дальше. Меня завидели, и стали расходится. Кто — то зло смотрел на меня, кто — то сдержанно говорил, что викинги тут не хозяева, и судить никого не могут. А кто — то говорил, что я сама виновата.

Асмунд крепко сжал мою руку, и я удивлённо вскинула на него взгляд, но он только расталкивал люд передо мной, чтобы я могла пройти в избу. А когда я оказалась внутри, то в сени сразу вышел староста. Он зыркнул на Асмунда и проговорил.

— Искали тебя, воин. Твой вождь ждёт от тебя слова.

Асмунд кивнул и, сняв плащ, прошёл в горницу.

Староста Третьяк перевёл взгляд на меня и помрачнел. Что камень стал его взгляд.

— Чего натворить успела?!

Я удивлённо вскинула брови.

— Почто обо мне, думаете плохо, дед Третьяк? Знаете ведь, что я ничего плохого не делала.

Староста недобро хмыкнул.

— А люди болтать, горазды всякое и иногда правду говорят. Воин тот заморский гуторит, что ты его мстила за волка своего. И что сманила его в лес за собою, пообещав красу свою девичью показать.

Я поняла, что начинаю сжимать зубы от гнева. Третьяк заметил мой взгляд и как — то сразу поубавил пыл.

— Ну…ну будет тебе! Говорю ж, люди всякое болтают. Да только теперь ответ придётся держать. И правду всю сказать.

— А мне бояться нечего, — мрачно бросила я, — боги свидетели, что я спасала себя в тот день, и никому худого не желала.

Третьяк пожал плечами и прошептал, чтобы слышала только я.

— А ежели они своего побратима прямо тут решат казнить за лживые наветы? Не будет ли потом беды от них? Осерчают, что простая баба оказалась права, а их воин в земле лежит, да кровью обливается. Слушай Беляна, не кликала бы ты беду на наши головы…

Я аж задохнулась. Но старик говорил серьёзно.

— И что ж мне делать? Соврать перед ликом богов, что я виновна?

— Я не прошу соврать, — уклончиво проговорил староста. — Я прошу… не говорить всё как есть. Ну что б и тебя не было за что наказывать, и что б воина этого не тронули…

— Не понимаете, что просите, дед Третьяк…

Староста взял меня под руку и увёл в дальний угол у лестницы.

— Скажи, что, мол, понравился мне ваш воин. Вот и повела за собой, а потом в лесу испужалась, вот и получилось так! Плохого не желала!

Я резко дёрнула рукой и высвободилась из хватки старосты. Потом зло глянула на него, да так сильно видать, что он даже съёжился от моего взгляда.

— Я перед богами не виновна ни в чём! И говорить то, чего не было, не буду. Если им угодно, то Йорд будет жить.

Староста смолчал и лишь опустил голову. Я прошла мимо него в горницу.

В большой комнате стояли лавки, на которых сидели воины конунга. Во главе, на большом табурете, восседал конунг. Он был уже почти здоров, лишь бледность ещё была на его лице. Когда он завидел меня, то привстал в знак приветствия. Здесь же около него сидел Асмунд и Йорд. Я прошла к конунгу и остановилась. Вождь поднял на меня взгляд и начал говорить.

— Вёльва Беляна, приветствую тебя. Но встреча наша омрачена теми слухами, которые я услышал от своего воина.

Я глянула на Йорда, но тот сразу же отвёл взгляд.

— И что же рассказал ваш воин? — мрачно спросила я. — Оклеветал меня перед честным народом?

— То и хотим выяснить, — кивнул конунг. — Если слова его лживы, то его ждёт скорая смерть. А если ты скажешь неправду…

— Меня смерть не страшит, вождь, — смело сказала я, хоть и дрожала от страха, — Пусть будет так, как ты говоришь.

Вождь кивнул мне и повернулся к Йорду.

— Выйди и поведай, что с тобой произошло.

Воин неуклюже поднялся и, стараясь не смотреть на меня, вышел к вождю. Его слова были тихими и неуверенными. Он говорил о том, что я якобы специально заманила его в лес, пообещала себя в награду, коли нечестии лесной не убоится, а там я его завела в чащу, отдала на растерзание мавкам, а сама сидела в сторонке да смотрела. А он чудом убежать сумел. И хочет он, чтобы я получила тоже увечие, что и он. Мол, что б по справедливости было.

Асмунд посерел лицом и сжимал кулаки, пока слушал всё то, что говорил Йорд. Если бы он мог, то сорвался бы с места и Йорд получил бы наказание богов через кулаки Асмунда.

Наступила тишина. Конунг перевёл взгляд на меня.

— Вот слова моего воина, вёльва. А теперь ты расскажи, что приключилось в тот день.

Я стала говорить. Всё без утайки. И о том, что Йорд хотел сделать со мной, и о том, что мне удалось убежать от него, и как прогнала мавку, когда могла бы дать ей сожрать воина там у реки.

— А потом ко мне пожаловал Асмунд Ворон, принёс мне мои лапти, которые я в лесу потеряла.

Конунг перевёл взгляд на викинга.

— Верно, ли говорит, вёльва, Асмунд?

— Верно, вождь.

— Правду ли говорит Йорд о том, что вёльва специально завела его лес?

— Йорд ушёл от костров без моего дозволения в тот день, — сказал Асмунд. — Вёльва Беляна не могла позвать его с собой, потому что ушла одна, и ни с кем из воинов, она не говорила.

Йорд побелел, как снег, боялся пошевелиться.

Конунг вздохнул и проговорил.