Вековуха. Беляна из рода Рарога

Те камушки, которые вкруг лежали, не простыми были. Ясва объяснила, что тут забор строй не строй, а всё растащат. Мавки, лешие, русалки, лесовики… Они мёртвое дерево жалеют. В лес относят. Да и не любила ведьма заборы. Мол, от кого ей тут отгораживаться. От прошлой ведьмы достался ей вот такой оберег из камней. Камушки не простые: каждый из них был принесён лесной нечистью, и на каждый камень ведьма нанесла капельку крови. Так же делала и Ясва. Когда капельки стирались, она колола себе палец и ставила новую метку.

— А для чего же это нужно? Если тут отгораживаться не от кого?

— А от людей, которые лихо несут, с дурными мыслями меня ищут, зла желают, или выгоды недоброй, — тут же ответила Ясва. — Нечисть лесная бесхитростная. Лгать не будет. Да и не умеет. И зла просто так делать не будет. А люди могут…

— Ясва… — проговорила я. — Почему ты так не любишь… людей?

Ведьма вздохнула и печально прикрыла глаза.

— Я от людей больше зла видела, чем от нечисти, бельчонок. Вот и неприязнь…за столько лет, сколько на свете живу, беды только от людей… уж не знаю, зачем нас Род создал…

— Если уж так боги решили, то разве можем мы сомневаться… — проговорила я тихо. На что ведьма усмехнулась.

— Даже боги могут совершать ошибки.

— Тише! Нельзя так…!

— Запомни, Беляна, ты никому не служишь, — серьёзно сказала Ясва. — ты меж миром людей и богов стоишь. Волю богов передаёшь, людские просьбы богам доносишь. Нет никого над тобою.

— А как же… Род? Неужто если беда случится… и защиты не у кого будет просить?

— Защиту тебе боги дадут, уж коли попросишь, — кивнула ведьма. — Да только, не пользуйся их милостью слишком часто. На свои силы рассчитывай. Да на друзей верных…

Я вздохнула.

— Нет у меня друзей…

— Будут, — кивнула Ясва. — Много будет, что и не счесть.

* * *

Минуло ещё три весны. Я уже знала весь лес, умела говорить с духами, с нечистью местною, много раз уже меня Ясва отправляла здешним деревням помогать. У кого корову сглазили, где ребёнка вылечить. Но в свою деревню я ещё ни разу не ходила. Ясва иногда ходила без меня. Говорила, что сама справится. Думалось мне, что ходила она ко мне в поселение. А с собой не брала, потому что не хотела, чтобы тоска по дому меня одолела.

Я не спорила. Пусть так.

Волк частенько ходил со мной по лесам, за травами и кореньями. Охранял. Я много с ним говорила, ласково называла волчиком, потому что имени его я так и не выведала. Со мной говорить он не хотел почему-то.

Ясва обучала меня чему-то новому каждый день. Научила читать, поведала значение многих знаков защитных, оберегов и амулетов. По наставлению Ясвы, я сплела себе поясок с защитными рунами, и колечко железное повесила на поясок. Такой же поясок я сплела ведьме и волку. Ясве на пояс, а волку на шею. Ведьма посмеялась. Мол, кто ж оборотню обереги плетёт. Ну и что, что оборотень. Человек же…

Волк подарок принял, разрешил повесить на шею и завязать. Благодарно лизнул ладонь. Я даже смутилась.

Зима в этом году лютая была. Морозы стояли скрипучие. Страшно было нос наружу показать.

Ясва говорила, что Мара мороз отпустила погулять, да забыла обратно загнать. Вот и попрятались звери лесные. Если бы не волк, который нам дичь из лесу приносил, пришлось бы туго. Но Ясва никогда не забывала благодарить лес за то, что позволил волку поохотиться. Всегда приносила часть нашей трапезы лесу-батюшке.

Когда я почувствовала первое весеннее дыхание, Ясва стала постепенно угасать…

Я перечитала все книги по лекарству, искала редкие травы, просила советов у нечисти лесной, но никто не знал, как отсрочить то, что уже давно предписано…

Ясва лежала на лавке у печи, улыбалась, смотрела, как я читаю очередную книгу, хмурюсь и стараюсь найти средство от хвори.

— Не старайся, бельчонок. Не вылечить мой недуг. Время моё пришло.

— Ну чего опять заладила… — нахмурилась я. — Время, да время… рано ещё! Тебе ещё многому меня обучить надо! А ты уже собралась!

— Нельзя обмануть Мару, бельчонок, — проговорила Ясва. — Раз она мою нить отмеряла, значит, так тому и быть.

Я мрачно глянула на Ясву. Я храбрилась, говорила, что найду лекарство, сделаю всё сама, но не позволю ей так рано меня оставить. Но в глубине души понимала, что я бессильна. Но верить в это не хотелось.

— А-а… — хрипло протянула Ясва, — понимаешь ты всё. Зачем упрямишься?

— А вот хочу и упрямлюсь! — сложила я руки на груди и косами тряхнула. — Пусть Мара подождёт.

— Ой, бельчонок, не ты ли защищать меня будешь? — усмехнулась Ясва. — Молода ещё против богини выходить. Да и не нужно. Я пожила на свете.

Я нахмурилась, но вдруг опустилась на табурет около стола. Ясва говорила о своей скорой смерти, как об избавлении. Она ждала её, хотела уйти. Детей да мужа, наконец, встретить, а я… мне стало стыдно.

— Не надо, бельчонок, — вдруг сказала ведьма, — не надо себя винить. Ты добра мне желаешь. Я бы хотела остаться с тобой дольше, но такова моя судьба. Принять то, что тебе предначертано не все могут. Даже смельчаки от своей судьбы бегут, что зайцы перепуганные.

— Не мудрено, — кивнула я. — Никто не готов умирать.

Ясва хрипло засмеялась.