Вековые конфликты

Стори оставался в Тауэре, ожидая решения своей участи, а его имя оказалось в полном распоряжении лорда Берли. Почему бы «доктору Стори» не продолжить игру, столь удачно начатую Уильямом Герли? Ведь фламандец никогда в глаза не видел почтенного теолога, хотя, разумеется, не мог не знать его историю. Короче говоря, на роль Стори, по-видимому, был приглашен один из разведчиков Берли - некий Паркер (который, кстати, и организовал похищение Стори из Антверпена). Мы говорим «по-видимому», так как в литературе высказывалось и предположение, что роль Стори сыграл переодетый Уильям Герли. В камеры Тауэра свет проникал слабо, Байи мог и не узнать своего недавнего приятеля. Тем не менее, поскольку риск был слишком велик, трудно поверить, что Берли пошел на него без особой нужды.

Как бы то ни было, очередное действие драмы началось в точности, как предыдущее. Ночью в темнице, где Байи со страхом ожидал очередного допроса, появилась длинная фигура доктора богословия. Новый «святой угодник», как и Герли, тоже ни о чем не расспрашивал Байи, а только горячо сочувствовал страданиям фламандца. И не только сочувствовал, а стремился найти выход из ловушки, в которую попал Байи. И «с божьей помощью» этот выход нашел. Байи, чтобы не подвергнуться предстоявшей ему назавтра пытке более суровой, чем прежние, следовало просто перейти на службу к лорду Берли. Конечно, только для видимости, на деле же оставаясь верным приверженцем королевы Марии. Ведь, как ему, Стори, сообщили верные люди, нечестивый министр уже где-то раздобыл ключ к шифру. Байи поэтому лучше всего добровольно открыть этот ключ и тем самым завоевать доверие властей. Таким образом он сумеет не только избегнуть жестоких мучений, но и оказать большую услугу святой католической церкви. Байи принял показавшийся ему блестящим план и на допросе без всякого отпирательства раскрыл ключ к шифрованной корреспонденции. Только после этого из поведения допрашивавших его лиц он с ужасом понял, что полностью выдал своих доверителей. Окончательно это стало ясно, когда было отвергнуто его предложение поступить на службу в английскую разведку. Что же касается лорда Берли, то Байи его больше не интересовал. Фламандцу был предоставлен досуг - заполнять стены своей камеры нравоучительными изречениями на английском, французском и латинском языках. Через несколько лет его выслали на родину.

Байи выдал все, что знал, но знал он далеко не все. И прежде всего ему не было известно, кем являлись таинственные «30» и «40». На этот вопрос мог ответить только епископ Лесли.

Берли снова решил действовать по уже оправдавшей себя схеме. Новую игру начал все тот же Уильям Герли, о подлинной роли которого Лесли не имел ни малейшего представления. Посланцы епископа, крайне обеспокоенного отсутствием сведений от Байи, неоднократно навещали Герли. Тюремный шпион, потрясая кандалами, жаловался на муки, которые претерпевает во славу истинной веры, и постепенно сводил беседу к значению двух чисел 30 и 40. Но слуги епископа не могли удовлетворить его любопытство, так как и сами не были просвещены на этот счет. Герли направил тогда слезливое письмо самому Лесли, который, однако, несмотря на свое сочувствие «невинному страдальцу», не видел причин знакомить его с содержанием своей секретной переписки.

Берли оставалось прибегнуть к силе. Раскрыть тайну стало тем более важно, что к тому времени министр уже ясно понял подложность переданных ему писем из Фландрии. Надо было овладеть подлинными письмами. Тайный совет отдал приказ об аресте и допросе Лесли. Епископу была,отлично известна соответствующая латинская формула о неприкосновенности дипломатов. («Посла не секут, не рубят», - так примерно тогда же вольно перевел эту формулу царь Иван Грозный.) Но Лесли понимал, насколько призрачной была такая защита для представителя содержащейся под стражей королевы. Поэтому посол Марии Стюарт попытался выпутаться с помощью новой лжи. Он уверял, что «30» означает дона Герау, а «40» - Марию Стюарт, что оба эти письма он сжег и они содержали только ответ Филиппа II на просьбу оказать помощь в борьбе против партии противников королевы в Шотландии.

Лорд Берли не сомневался, что епископ лжет и пытается замести следы заговора, который плетется в самой Англии. Но у английского правительства не было доказательств. Берли по-прежнему не знал подлинного значения чисел 30 и 40, хотя его агенты сообщали ему об испанских планах вторжения в Англию и расчетах испанцев на содействие герцога Норфолка.