"Вексель Судьбы" (книга первая)

-- Всё, наверное, так, -- с грустью ответил Алексей. -- Странно лишь то, что в этом нашем новом мире, в двадцать перовом веке -- страшно подумать! -- когда наука и техника достигли невиданных высот, когда будущее относительно легко прогнозируется и им вполне можно управлять, никто не решается открыто и обстоятельно рассказать о нём! Предложить на выбор варианты, объяснить, что может поджидать людей на пути к каждому из них, предупредить о трудностях... Люди бы всё поняли, обдумали, взвесили и сделали бы согласный выбор. Для несогласных с выбором большинства -- предложить что-то взамен, мы же не после гражданской войны, чтобы сгоряча расстреливать и лишать прав всех несогласных... Однако вместо этого -- молчание. Просто живите, люди, ходите под флагами пусть красными, пусть синими или зелёными, но только не задавайте вопросов о будущем. Его за вас как бы определят другие.

-- Вот молодец! Всё понял, всё усвоил из нашего новояза! -- внезапно прервал Борис. -- Произнёс "как бы" -- самое что ни на есть главное ныне словечко! Как бы! И ведь это не просто словечко -- это целая формулу жизни, по ней всё ныне делается -- как бы!

-- А может быть, друзья, хватит митинговать? -- предложила Мария. -- Оставьте политику для разговоров дома, сейчас же праздник!

-- С удовольствием оставлю! -- немедленно согласился Алексей, переложив розу из одной руки в другую. -- Но я хотел бы всё же подарить эти наши цветы кому-нибудь из тех, кто семьдесят лет назад твёрдо знал, что будущее зависит от собственных усилий и личной твёрдости. Кто боролся за это будущее, шёл на любой риск, был готов к смерти -- причём по-настоящему, а не "как бы"!

Однако, на беглый взгляд, настоящих фронтовиков поблизости не обнаруживалось: из разноликой толпы выделялись лишь несколько моложавых, лет по шестьдесят-семьдесят, полковников, увешанных медалями, такого же возраста капитан первого ранга в чёрном с золотыми кантами кителе да несколько молодых парней в красноармейских гимнастёрках, куда-то целеустремленно протискивающихся сквозь плотные ряды гуляющих.

Алексей с Петровичем переглянулись: выходило, что в этот момент времени и в этой точке пространства лишь они двое могли похвастаться принадлежностью к славному прошлому! Однако думать об этом, пребывая в крепких и здоровых телах, было неловко и тяжело. Алексей ощущал также и неловкость и от ношения великолепной праздничной розы, которая, по его твёрдому убеждению, должна была находиться в других руках. Но где же найти эти нужные руки?

В этот самый момент Петрович подмигнул и лёгким кивком в сторону предложил следовать за собой. Действительно, за поворотом дорожки на скамейке сидели две щуплые и совершенно седые старушки. Одна была в старомодном коричневом жакете, на лацкане которого светилась единственная медаль "За отвагу", другая -- в выцветшей и заштопанной видавшей виды гимнастерке сержанта санитарной службы, теперь немного мешковато сидевшей на её крошечных, сутулых плечах. Наград у второй старушки было чуть больше, но тоже немного -- всего три.

Алексей с Петровичем подошли к ним и, поклонившись, протянули розы. "С праздником вас! Будьте всегда здоровы и радостны!"

Старушки приняли цветы, заулыбались и одна из них начала было вставать со скамейки для благодарности, на что Петрович запротестовал и уговорил её этого не делать. Тогда фронтовички согласно подвинулись, предложив Петровичу место рядом. Петрович не стал спорить и ненадолго присел, а Алексей, Мария и Борис остановились рядом.

Легко и непринуждённо завязался разговор, из которого выяснилось, что одна старушка воевала на 2-м Украинском, а вторая -- на 3-м Белорусском фронтах, что познакомились они уже после войны на общей работе и что долгие годы праздник 9 мая встречали порознь, поскольку собирались с однополчанами в разных местах. Однако вот теперь, когда прежнего множества встреч уже больше нет, они проводят День Победы вместе...

Внезапно рядом появился грузный молодой человек в солнцезащитных очках с ярко-рыжей растрёпанной шевелюрой, выбивающейся из-под тесной, слегка съехавшей на затылок бейсболки и в разноцветной рубашке навыпуск.

-- Моя прабабушка Мария Вениаминовна! -- указывая рукой на старушку в гимнастерке, раскатисто представился он, отчего-то при этом сохраняя серьёзное и насупленное лицо. -- Двадцать шестого года рождения! Героиня!

-- Яшенька, ну зачем же так? -- попыталась робко возразить ему старушка.

-- Чтобы страна знала в лицо своих героинь! -- ещё громче ровным театральным голосом провозгласил правнук. -- А рядом -- её боевая подруга... Василиса Прокопьевна... Да, именно Василиса Прокопьевна. Обе брали Кёнигсберг!

-- Яшенька, Василиса же воевала в Венгрии! -- ответила ему старушка тихим и немного извиняющимся голосом.

-- Ну подумаешь! Из-под Кёнигсберга перебросили в Венгрию! Или наоборот. Чего-чего, а вагонов у Сталина всегда хватало!

-- Яш, ну не надо...