Вектор

– Раз это так, почему ты здесь? Наоми так яростно доказывала мне, насколько я ужасен и как на самом деле я рад своему положению здесь, это я понял. Но ты, мой отец, что тебе нужно, что ты хочешь мне доказать? – резко спросил я, остановившись. Но мы лишь смотрим друг на друга, между нами жалкие сантиметры.

– Я тебя воспитывал другим.

– Ты не мой отец. Ты лишь что-то из моей памяти – и все, я подыгрываю из-за эмоций и какой-никакой любви, ну и любопытства. Ты лишь представитель некой частички моего характера, моей личности. – Еще один раз в копилку.

– А говоришь, ответа не знаешь, – утвердительно произнес он, ожидая моей реакции.

Но я, посмотрев снова в его глаза, просто отправился в путь, чуть ли не скрипя зубами от его характера. Пока иду дальше, мне стоит думать над его словами и искать некий подвох, которого, скорей всего, нет, ибо отец – не Наоми. Но вместо этого меня не покидает вот какой вопрос: а нужно ли вообще думать об этом? Разве так сложно оставить все эти игры разума и просто делать то, что я умею лучше всего, игнорируя капканы в совокупности с самодельными лабиринтами, созданными от скуки?..

Последующее странствие прошло без разговоров с воздухом и излишних движений, воспринимаемых как часть войны при наличии иных организмов рядом. Все происходит как в заезженной пластинке. Кажется, мое место меняется в пространстве, но на самом деле это лишь маленький отсчет, которому придаешь смысл, пока не хватает сил признать бессмысленность выборов и решений, что застилают пеленой реальность, суть которой в собственной бессмысленности.

Освещения было настолько же больше, чем в других местах, насколько был меньше остаток жизни на окружающих поверхностях. Я сразу сверился с картой, если ее так можно назвать. Совсем близко рубка связи, и подача ею признаков жизни заставила меня нарушить маршрут, отойти от первоначальной цели. Однотонный повторяющийся сигнал расшатывал тишину, заставляя вспомнить, что есть нечто большее, чем зрение и осязание. Это можно было бы назвать голодом, умей я питаться звуками. Да, я слышу свой голос, что не выходит за пределы головы, но это либо искусственная защита прогрессировала и упрощает внешние факторы, чтобы избавляться от лишнего, увеличивая шансы выживания, либо меня попросту все глубже затягивает в объятия того, чем раньше были люди. Придя на звук, как юное и неопытное существо, ведомое фантазией и любопытством, я узрел большой терминал связи. Много мониторов, все выключены, кроме одного, на котором мигает входящий вызов.

«Меня зовут Портер Уитмен, я журналист. Несколько дней назад я с командой прибыл на Вектор, чтобы узнать, что на самом деле здесь случилось, и рассказать это людям. Если кто-то слышит меня, ответьте, я отправляю сообщения по всем частотам. Мне нужна ваша помощь. Есть ли здесь еще кто-нибудь в живых?»

Первое, что я почувствовал, – это презрение. То самое чувство, когда кто-то словно пытается нарушить твой авторитет, когда ты уже не самый главный. Казалось бы, я должен наплевать на это, ведь не сейчас, так чуть позже этот человек может создать проблемы. Если не именно он, то те люди, что придут по его зову, те, кто правят этим балом, поглядывая через замочную скважину на творение своих рук. Я вспомнил, Тобин говорил про это, что они придут, это их детище, их игрушка. Это меня объединяет с ними, мы не любим делиться, и все это звучит разумно, если допустить, что это все существует. Его сообщение все крутится на повторе. Стоит ли отвечать ли ему, если это может создать столько переменных, что придется убить его, дабы не отвлекал от цели? Или же, наоборот, это шанс на нечто большее, чем фундаментальное понимание исхода? Я слышу его голос снова и снова, сообщение повторяется, и я ничего не делаю – просто слушаю его и не могу принять решение.

– Хватит повторять одно и то же, никто тебе не поможет! – сказал я и, не ожидая ответа, уже сделал шаг в сторону, но этот незнакомец стал говорить:

– Я уже не верил, что здесь есть живые люди. Меня зовут Портер Уитмен, я журналист, и мне нужна ваша помощь!

– Мне плевать, тебе нечего здесь делать, улетай обратно и забудь это место, оно мертво.

– Я не покину Вектор, пока не узнаю, что здесь случилось. Вы не представляете, как долго я искал его, – в его голосе слышалось не только волнение, но определенная надежда, что несомненно является ужасной ошибкой.

– Зачем тебе это? – Именно сейчас я так отчетливо понимаю, как спокойно было одному.

– Недавно было официальное заявление, что станция просто пропала. Но это ложь. И я должен знать почему, чтобы сообщить людям правду. И, судя по тому, что станция существует в целостности, и тому кошмару, который здесь происходит, все далеко не просто так.

– Поверь, людям не нужна такая правда, никому не нужна. Если у тебя есть возможность, улетай и забудь это место, пока еще жив.

– Это какой-то бред! Почему вы не можете помочь мне, почему не потратить пару часов и не рассказать мне все, что знаете? – Он начинает злиться.